Отдать все сокровища мира? Согласен:
Твой солнечный лик без алмазов прекрасен.
Довольно лишь слова и нежного взгляда -
Пусть разум испуганно шепчет: "Не надо!" -
Навстречу тебе, в обжигающий дождь
Шагнул бы, но ты... Не придёшь.

Мечтать о невинном, как сон, поцелуе,
Беречь и хранить, беспричинно ревнуя,
Искать отраженье зари на ресницах
И знать, почему умолкают все птицы,
Когда ты рассветное солнце зовёшь,
Я мог бы, но ты... Не поймёшь.

Судьба непреклонна. Природа беспечна.
Границы миров неизменны и вечны.
Жемчужины чувств на спирали сомнений
Согрели друг друга, а мы... Не посмели.
Исчезли мгновенья. Остались года.
Пути разошлись. Навсегда...

Разорваны связи. Разрушены стены.
Дыханьем разлуки иссушены вены.
Глаза не ослепли, но солнца не видят.
Надежда запуталась в шелковых нитях.
Ладонь сожаленья дрожит на плече.
Живу. Но не знаю, зачем...

Вероника Иванова "И маятник качнулся..."

запись создана: 16.06.2011 в 19:05

---

Название: Агония
Автор: Нерея
Бета: McFly
Рейтинг: PG-13
Размещение: нигде и никогда.
От автора: Дань прошлому. В общем-то минутно выплеснула когда-то накопившуюся боль по безнадежной любви. Прошу особо не заморачиваться и никуда оридж не тащить - это слишком личное, чтобы быть выставленым ещё где-либо.

Утром на море более чем прохладно. Солнце, ещё только недавно проснувшееся, лениво расправляет свои золотые лучи во все стороны света, разгораясь ярким пламенем. Пронзительные крики чаек, тормошат всех и каждого, заставляя просыпаться. На гладких камнях берега уже можно заметить суетливые движения маленьких крабов. Белые пушистые облака на кристально-голубом фоне неба тем временем почти развеялись, превращаясь в молочную дымку. Постепенно пробуждалось и море. Красивые, сильные, яростные волны с шелестящим шумом разбивались о скалы, словно соревнуясь друг с другом. Их глубокий, сегодня пронзительно-синий оттенок заставлял забыть всё на свете. И так хотелось, не сдержавшись, погрузиться в эту манящую бездну и забыть всё. Зачем мне воспоминания? Сейчас я всего лишь сгорала в медленной агонии угасающей мечты. Порывы ветра за эту ночь и утро успели исхлестать меня по щекам бледно-золотыми локонами волос. Я почти их не чувствовала, и лишь тонкие красные полосы на лице ещё свидетельствуют о старании ветра привести меня в чувство. А я не хочу. Со стороны никто и не скажет как мне плохо. Я даже не плачу! По моим губам скользнула тонкая полоса улыбки – меня позабавила эта мысль. Почему я не плачу? Да потому что боли нет. Для неё нужен яркий мгновенный момент, вспышка. Это для меня уже прошло. Сейчас в сердце бьется лишь глухая тоска. От неё нет спасения, а я всего лишь человек. А море…нет, оно не подчиняло, не заставляло…оно просто вело за собой, маня забвением воспоминаний и блаженной свободой. Я закрыла глаза, прислушиваясь к его пению.
Мечты…так легко было представить, как я лечу над морем. Нежный, ласковый ветер множеством легчайших поцелуев осыпает моё лицо, шею, плечи – всё тело. А я спускаюсь ниже, достигая почти невесомой грани между небом и морем, желая слиться с ними душой и телом. Чувствовать над собой монументальные своды звездного купола, а под собой тончайше нежное покрывало игривых волн.
Очередной резкий порыв ветра вырвал меня из безумных фантазий. А я была уже на грани, мне уже хотелось не сдержаться и прыгнуть… Обессилено положив голову на колени, я прислушалась к ощущениям. Мне так наивно захотелось обнаружить, что всё, что было – сон. Что это не со мной, что это не я, что всё хорошо! Начав с остервенением копаться в своей душе, я на поверхности заметила огонь. Огонь чего? Зачем? Желание. Я со стоном стиснула зубы и зажмурила глаза, утыкаясь в колени. За что? Хотелось кричать. Потому что я знала, чего хочу. Кого.
«Её…» - настойчиво шептал внутренний голос, которому по статусу врать не положено. И тут же оно подсовывает в мысли скользящую картинку того, о чем мечтать не смею. И я как в тумане пытаюсь представить четче, ярче и потому что больно, и потому что отказаться не могу. – «Она нужна тебе…».
Хотелось подойти, уткнуться носиком в шею, вдыхая знакомый аромат её тела. Перебирать одной рукой шелковистые пряди волос, а второй нежно поглаживать плечико. Хотелось обнять, прижать к себе, не отпускать. Ловить тепло, её тепло, которого так мне не хватает.
«И страстно мечтать, чтобы при этом она тебе н е з а м е ч а л а…» - ехидно вставило сознание. И тут же кривая усмешка исказила черты моего лица. Верно. Зачем ей видеть то, на что она ответить не сможет? Зачем ей видеть ту любовь, которая ей будет в тягость?
Тонкие пальцы с побелевшими костяшками сильно сжали плечи, длинные ногти местами содрали кожу – так не хотелось думать дальше. Легкий румянец залил обветренные щеки, а сердце сжал стыд.
«Зачем ты это делала?» - забавлялось сознание, зло критикуя мои поступки.
- Я не хотела ничего плохого! – вырвалась хлесткая, но безумно тихая фраза из сухих губ, глаза яростно блеснули, подтверждая. – Я…
«Ты…» - прошелестел внутренний голос. – «Ты просто любишь…».
Каждую ночь, словно безмолвная тень, крадущаяся по квартире, я приходила к ней в комнату. И часами сидела рядом, сгорая от любви и страха. Ловила по её лицу блики луны, дрожь ресниц…чтобы запомнить. Водила пальчиками над рукой, не касаясь, но чувствуя легкий жар.
«Как вор, только крадущая тепло…» - усмехалось сознание. – «Ты не имела на это прав…»
- Не имела, - устало повторила я, закрыв глаза. Тоска в груди присмирела. Она знала, что следующее воспоминание вернет боль.
Моё чудо…она вернулась тогда в дом такая радостная. Игривый ветер расплескал по плечам волосы, нанёс небольшой румянец на щеки, глаза горели радостью, а она взахлеб рассказывала мне о прогулке, пытаясь выпутаться из объятий газового шарфа. В какой-то момент она неловко пошатнулась и сильно наклонилась ко мне. Я как во сне, неожиданно для самой себя, легко коснулась сомкнутыми губами её губ. Затем резко вздрогнув, я шарахнулась от неё в сторону, ударившись о край стола.
- Прости, - едва слышный шепот и я вылетела из квартиры, не смев взглянуть ей в глаза.
Вернувшись в квартиру, я больше никого в ней не застала. И лишь прямоугольный белый лист письма – «Солнце моё… Прости. Я должна была догадаться и не мучить тебя» - мог подтвердить, что эти несколько дней Рая мне не привиделись в воспаленном муками сознании.
Взметнувшись вверх бледные руки с голубыми реками вен, хлесткими ударами опускались на острые камни берега. Не могу кричать, боль застыла в груди тяжелым камнем, давя на сердце.
Я не могла вернуться в ту квартиру. Слишком заметно отсутствие…её. Слишком явно слышаться шаги. Слишком реальна призрачная фигура, краем глаза замеченная в проеме коридора. Слишком сильно вокруг чувствуется аромат её волос, рук, кожи.
Заглушить боль. Другой – физической, чем угодно! Заглушить! Белые камни покрылись легкими брызгами крови, а я, молча глотала соленые слезы.
Я не хотела. Она не должна винить себя за мои ошибки. Ведь я не имела права, не удержала в руках собственные чувства. И что мне осталось теперь? Я не хотела, не могла…знать, видеть…в её глазах обиду, осуждение…тогда как сердце помнит её лишь ласковый и нежный взгляд.
Сильная, глубокая волна, выплеснувшись на берег, опалила мои руки огнем, смывая кровь. Я чуть улыбнулась, но в моих глазах застыл лед. Мне было всё равно, что будет с моей жизнью теперь. Сегодня, сейчас, в этот миг…есть разница?
- Нет разницы, - шепнули потрескавшиеся губы, вопреки взгляду, устремившемуся к горизонту. Я мечтаю утопить свою боль в объятиях моря. Я знаю, что оно примет меня и поймет. Но пока, пока я могу лишь наблюдать за ним, в эти короткие, пропитанные одиночеством и тоской, часы, топя свою боль в забытьи.

---

Название: Душа моя
Автор: Нерея (1, 3 глава), Sимамото Тао (2 глава).
Бета: McFly
Рейтинг: PG-13
Размещение: нигде и никогда.
От автора: Собственно говоря, оридж не закончен и уже никогда не будет. Скидываю в дневник, просто чтобы помнить. Если кому интересно, милости прошу почитать, написано довольно легко и нежно. Просьба только не обращать внимание на черновые названия глав и прочие мелочи. Первая глава публиковалась на SHAMAN_KING_FORUM, все остальное выкладываю первый раз.

Часть 1. «Нерея»

Раннее утро. На востоке небо ещё только-только приобретает светло-серые цвета. Облака, что затянули всё окружающее пространство над головой, размеренно плывут в направлении, которое им задают своевольные воздушные потоки. Я часто любовалась видом просторного неба из окна своей квартиры, - благо находится она на девятом этаже.
Сегодня я проснулась действительно очень рано. В институт мне надо идти лишь после обеда, поэтому обычно часов до десяти поднять меня сложно. Однако сегодня меня буквально что-то вытолкнуло из сладкого плена подушек и одеяла. И вот результат: сижу на широком подоконнике в рубашке размера на три больше, длинные волосы небрежно стянуты в невысокий хвост, в одной руке - кружка кофе, другая вырисовывает на стекле узоры. Кончики пальцев чуть замёрзли от постоянного соприкосновения с холодным стеклом. Зима… Точнее, лишь самое её начало. Обильный снег выпал всего лишь неделю назад. И уже успел местами утрамбоваться, местами смешаться с извечным песком на дорогах. Не самое приятное зрелище. Впрочем, это скоро исправится. Облака сегодня слишком молочные, слишком тяжёлые… к вечеру, несомненно, пойдёт снег. Подтянув колени ближе к груди, я задумчиво посмотрела в небо, выглядывая кусочки свободного пространства сквозь облака. Тонкие лучи, уже выглядывавшего солнца, мелькали сквозь них, пронзая воздушное пространство своей яркостью.
Перевожу взгляд на часы. 6:21. Рано, ещё очень рано. Невольно взгляд скользит по тонкой фигурке в кровати. Тёмные пряди разметались по подушке живописным каскадом, руки, как всегда, прижаты к груди, а губы сжаты в тонкую полоску, как будто она чего-то боится. Нет, не боится. Скорее тревожится и беспокоится.
«Мой ангел» - чуть улыбаясь уголками губ, я отпиваю из кружки уже остывающий кофе. Воспоминания плавным потоком проносятся в моей голове, не желая останавливаться. Знакомы мы были давно и дружили семьями. Живя в небольшом посёлке, быстро привыкаешь к тому, что без какого-то человека уже не можешь. Я без неё не могу. Некоторое время назад родители решили, что пора нам привыкать к самостоятельной жизни и отправили учиться в город, предварительно купив там квартиру. Со временем небольшая, но общими стараниями уютная квартира стала родным домом.
Мои размышления прерывает её судорожный вздох. «Что тебе снится, душа моя?» - нахмуренно пытаюсь я понять. Никогда, ещё никогда она не была столь обеспокоенной. Всегда весёлая и нежная, как солнечный зайчик, она всем дарит тепло. Её душа как у ребёнка… такая же кристально-чистая и невинная. У меня возникает инстинктивное желание защитить её. От всего, не важно, вызвано ли плохое настроение уроками или чем похуже.
К сожалению, это лишь моё желание. На деле осуществить такое трудно… но кто сказал, что невозможно?
«Подруга… Возможно…» - я так никогда и не могла определиться кто она мне. Я для неё подруга, это да. А она для меня? В конце концов, плюнув на это, я не стала подгонять моё к ней отношение под общепринятые стандарты. «Я просто её люблю…»
Судорожный взгляд на часы. 6:35. Пора её будить. Школа – это суровые будни, убежать от которых довольно сложно. Тихо спрыгиваю с подоконника, оставив там кружку с кофе. Открывая дверь, направляюсь в соседнюю комнату. Мягкий ковёр скрадывает мои шаги, хотя идти по нему довольно щекотно. В зале из шкафа я достаю её любимую «школьную форму» - белая блузка в рубашечном стиле с галстуком и серая юбка в складочку. Ну вот. И гладить не надо. Что лично меня очень радует, ибо «отношения» с бытовыми приборами у меня раз на раз не приходятся.
Так же тихо возвращаюсь в спальню. Оставив одежду на стуле, я подхожу к кровати, осторожно присаживаясь рядом с этим котенком. Свернувшись в комочек, она уже не так напряжена, как буквально десять минут назад. Ну и, слава Богу. Протягиваю руки, чтобы всё-таки её разбудить. Если не сделать это сейчас, потом она просто-напросто опоздает.
- Вставай, дорогая, - ласково произношу я и слегка тормошу.
- Ещё минуточку… - её глаза сонно распахиваются, пытаясь всё же вырваться из объятий Морфея. Какие же красивые у неё глаза. Особенно, когда в них прыгают золотые искорки счастья.
- Тебе кофе сделать? – задумчиво распутывая её пряди, интересуюсь я.
- Если можно, - вновь эта улыбка… Я когда-нибудь растаю, честное слово!
- Тебе всё можно, - хмыкаю я, поднимаясь.
Ещё через десять минут, накормив это чудо, я попутно включаю компьютер, пока она одевается. Загрузка системы, основных параметров… Всё, как обычно. Окидывая задумчивым взглядом рабочий стол, я думаю с чего начать. Столько работы, столько идей, но так мало времени. И почему невозможно всё делать одновременно? Это было бы несколько удобнее и быстрее.
- Опять? – я и не заметила, как она очутилась сзади меня.
- Не опять, а снова, - заезженное предложение, но что поделать. – Утро, наиболее продуктивное время для написания чего-либо, - повторяю я стандартную фразу.
- Угум. Особенно при твоём зрении… - тихо бурчит она, неловко теребя ремешки сумки.
- Кто бы говорил! – разворачиваюсь на стуле, оглядывая её. Прелестно. Одежда сидит идеально: блузка небрежно чуть расстегнула вверху, юбка открывает длинные загорелые ноги, волосы подняты в хвост, но пряди разной длины всё равно выбиваются, создавая свой образ. – Красивая… - лукаво протягиваю я.
Она вспыхнула от моего замечания, на пару секунд растерявшись, не зная, что ответить. Прячу весёлую улыбку, поднимаясь.
- Иди-иди уже, - подталкиваю я её к двери. – Всё взяла? – она сердито кивает. - Ну и молодец…
Наблюдаю за тем, как она одевается. Всё ещё чуть сердится. Это выдают её глаза, сердито сверкая, они время от времени мечут молнии в моём направлении. Я с видом а-ля пофигистка, облокотившись на косяк двери, невинно оглядываю потолок. Едва не пропустив тот момент, когда она выходит за дверь, я ласточкой выпархиваю на порог и, чмокнув в щечку, тихо шепчу ей на ухо:
- Я всё равно тебя люблю.
Вернувшись в квартиру, оглядывают это царство тишины, прикидывая, что делать дальше. Не придумав ничего оригинального, я возвращаюсь за компьютер, к своим рассказам. У меня есть ещё немного времени.
Спустя полтора часа устало сдёргиваю с глаз очки, откидываясь назад. Положив ладошки на плечи, медленно растираю их, приводя в относительно нормальное состояние. Пора в институт…
Ничего примечательного там так и не произошло. Один семинар по истории, одна лекция по истории и физкультура. На первой было до ужаса скучно. Зачем из урока в урок повторять элементарные вещи? Ну ладно, в общем, пережили. А вот на лекции было интересно. Анатолий Александрович любит давать помимо общеизвестных фактов ещё и исторические портреты. Всегда интересовалась подобным. Физкультуру прогулять было никак. К счастью, дело разрешилось быстро. Отбегав свою часть и отметившись, что «была я здесь, была», можно, наконец, уходить.
По дороге домой меня буквально охватило необъяснимое чувство спокойствия. Снег мягко хрустел под ногами, лёгкая темнота давала отдых глазам, а нежный ветер ластился к коже. Глянув наверх, я с удовлетворением отметила, что насчёт снега была права. Белые воздушные хлопья медленно опускались на землю, выражая себя в этом неторопливом танце.
Попутно я зашла в книжный, купив моему солнцу очередной томик манги. Кажется, вот эта следующая…
Уже подходя к дому, не удержавшись, глянула на окна. Свет горел, как и должно быть. Мой котенок уже давно должен был вернуться домой.
В нерешительности постояв около входной двери, я всё же достаю ключи. С противным писком домофон пропускает меня в дом, и я, подходя к лифту, нажимаю кнопку вызова. С шорохом и лязгом двери разъезжаются, приглашая меня внутрь. Ох, как я не люблю лифты! Судорожно вцепившись в поручни, я напряженно жду, пока он довезет меня до места назначения. Видимо сегодня я какой-то милостью избежала всех неприятностей, потому что вышла, - точнее, выскочила - из лифта благополучно.
С лёгким скрипом открыв дверь, я захожу в светлую квартиру. На меня сразу обрушивается поток тёплого воздуха и… ощущение дома. Вознеся молитву ко всем богам сразу, я, раздевшись, прохожу в зал. «Надеюсь, она уже не сердится…» - бегло подумала я, вспоминая утро.
Моя киса, полусидя, расположилась на диване, увлечённо читая очередную книгу. Полки в шкафу буквально ломятся от разных произведений. В основном Громыко, Белянин, Садов… Тенью проскальзываю ближе к дивану. Она, прервав чтение, оглядывает меня. В упор. На несколько секунд наши взгляды перекрещиваются. В одном звучит немой вопрос, во втором… Ещё через мгновение она отодвигается в сторону, приглашая присесть. Я, незаметно выдыхая, присаживаюсь рядом, обнимаю её. Книга чуть наклонилась, приоткрывая обложку. Ну-ка, кто у нас сегодня? Пратчетт. Ну ещё бы! Счастливо улыбаюсь, пока её голова покоится у меня на плече. Ничего не могу с собой поделать. В такие тихие минуты, проведённые вдвоём, я искренне счастлива.
Чуть погодя, словно очнувшись ото сна, я оглядываюсь на часы. 22:46. Ого. Кому-то пора спать!
- Уже поздно, - тихо шепчу я.
- Ещё страничка…
Я фыркаю в ответ, зная, что «ещё страничка» может длиться очень долго. Но, вопреки обыкновению, закладка довольно быстро перемещается на нужную страницу, и книга с тихим шелестом захлопывается.
- Идём, - вспорхнув с дивана, она протягивает мне руку.
- Иди, солнце, ложись. Я сейчас подойду.
Она с вопросом в глазах смотрит на меня, но я, кивнув, что всё в порядке, подталкиваю её к двери.
- Иди-иди… - последнее время, я каждую ночь сплю рядом с ней. Её преследуют кошмары. Не знаю с чем это связано, но я боюсь. Не могу видеть эту острую панику в её глазах, сразу, как только она просыпается. Я всегда пытаюсь быть рядом, надеясь, что это ей хоть чуть-чуть поможет.
Её фигурка скрывается из вида, а я медленно возвращаюсь в зал, подходя к дальнему шкафу возле стены. Тихо открываю дверки, достаю упаковку таблеток. Взгляд невольно падает на заключение врача, а в голове проносится его печальный, с толикой грусти, голос:
«Вам осталось не больше полугода, мисс».
В тот момент мне хотелось кричать, хотелось забиться в дальний уголок и в мольбах Богу задавать один вопрос «За что?». Но истерика закончилась на удивление быстро. Когда тебе остается жить всего ничего, начинаешь ценить каждую минутку в сотни, в тысячи раз сильнее. Я больше не боюсь этого приговора. В груди осталась лишь невысказанное сожаление о том, что могла бы сделать, но не успею. В конце концов, думать об этом бессмысленно. Я не могу изменить будущее, - зато могу наслаждаться настоящим.
Проглотив очередную таблетку, я спешу в спальню. Скользнув под мягкое одеяло, растягиваюсь на кровати. Мой ангел прижимается ко мне, а я, поцеловав её на ночь, просто радуюсь тому, что она есть. Я ничего не скажу ей о моей болезни. Зачем её расстраивать? И вообще, разве я могу её оставить? Не могу. Ведь она – душа моя и ради неё моё сердце будет биться столько, сколько сможет.

Часть 2. «Сима»

Хорошая вещь - воскресенье. К тому же на этой неделе выпал снег. Я люблю снег, он напоминает мне о Новом Годе. Снег мягкой белоснежной периной укрывает землю, создавая сказку - пряничные домики в белой глазури, таинственная атмосфера, когда все шаги гаснут в мягком покрове. Единственное, что мне не нравится зимой - на холоде у меня нос становится красным, выглядит ужасно. Впрочем, не стоит думать о грустном.
Я проснулась, едва только почувствовала приступ паники. Опять эти жуткие кошмары. Впрочем, с некоторых пор они слабее...
Пошарив по темной комнате, освещенной лишь оранжевым ночником с плавающими внутри пузырьками (одна из моих причуд), мои глаза наткнулись сначала на светлые пряди ужасно длинных волос (как только можно ухаживать за ними?), а потом на умиротворенное лицо. Мой личный ангел-хранитель. Вот как раз с тех пор, как он по ночам сопит в две дырки на одной кровати со мной, кошмаров стало меньше. Я знала, что она ужасно тревожится за меня, поэтому не хотела расстраивать ее их причиной.
До ужаса, кстати, глупо получилось. На спор весь день слушала музыку одной группы, от которой, по слухам, люди с ума сходили и сводили счеты с жизнью. Когда уже вечером зашла в полутемный подъезд, начались жуткие галлюцинации - какие-то люди без рук и ног на стенах, крики... Думала, коньки от страха отброшу. С трудом мне удалось заставить себя молча подняться в квартиру и включить свет во всех комнатах. Потом еще врубила погромче музыку и телевизор, стало намного лучше. Добрая фея, конечно, пожурила меня вечером, сказав, что родителям не понравится, если мы станем тратить много денег на электричество, но этим и ограничилась. А ночью я проснулась от своих воплей - вокруг меня опять были стонущие калеки, кровь... С тех пор в общем-то я и делю свою кровать с подругой.
Я осторожно отделила свои волосы от ее, потом перелезла через нее и сползла с кровати. Прислушалась - не разбудила ли? Нет, спит...бедная, все время так поздно приходит...да еще и обо мне заботится, вымоталась совсем в последнее время. Пусть отдыхает. Мне же спать наоборот не хотелось - что странно для пяти утра. Хотя...сегодня же воскресенье, точно. Выспалась.
На кухне я достала из шкафчика кофемолку и личный свой недавний трофей, который до этого дня был спрятан среди продуктов - кофеварку. Конечно, турка это клево, особенно сидеть за столом и смотреть, как моя фея колдует с ней у плиты, но вот мучаться с ней самой желания нет. Так что я попросила маму купить нам этот современный бытовой прибор, надеюсь, подруга тоже будет рада.
Плотно закрыв дверь на кухню, я принялась за приготовление кофе. До чертиков ненавижу жужжание кофемолки, но что поделаешь. Через несколько минут комната наполнилась знойным запахом кофе. Почему знойным? Не знаю, у меня всегда было ему именно такое определение. В небольшом помещении сразу же стало душно, так что я открыла окно, с наслаждением вдыхая свежий морозный воздух. На улице еще совсем темно, конечно... Только фонари горят. А ночью опять снег валил...уже целые сугробы везде. До чего же я люблю снег... Наверное, это потому, что именно зимой моя просто хорошая подруга стала мне старшей сестрой. Мне тогда было лет девять, и я...потеряла перчатки. Она лишь строго посмотрела на меня, вздохнула и сказала мне забрать ее. У нее в тот день руки были совсем красными от мороза, но заставить ее забрать перчатки обратно не удалось - Ника только с улыбкой качала головой и говорила, что ей не холодно, и что я младше ее на два года, а значит легче простужусь. С тех пор она все время так печется обо мне, не обращая внимания, если для этого ей приходится жертвовать чем-то своим. Наверное, ее забота - одна из причин, по которой наши родители согласились с тем, что жить одним в городе нам ничуть не повредит.
Вздрогнув от щелчка включателя на кофеварке, я вынырнула из своих воспоминаний.
"Всего пятнадцать минут шестого... Что же, зато есть время погреться в ванной с чашкой кофе". Подгоняемая столь приятными мыслями, я торопливо достала из холодильника молоко, сделала в кружке что-то серо-коричневое, мало похожее на то, что делает моя фея, и пошла в ванную.
Ну, утро началось с разочарованию по поводу того, что кофе я делать не умею. Зато ванна вполне компенсировала это недоразумение. После короткого душа, я вылезла наружу, кутаясь в халат на размер больше нужного, вылила остатки "кофейно-молочного сиропа" в раковину и (уже в который раз!) пообещала себе спросить Нику, какую магию она применяет, чтобы мне так нравился этот напиток. Вздохнув и тряхнув влажными волосами, я вышла, без особого удивления отметив, что из спальни слышится тихая возня и недовольное бурчание. Моя фея как всегда проснулась чуть раньше, чем я собралась ее будить. Впрочем, она всегда просыпается, если меня долго нет под боком.
Мышкой скользнув внутрь, я схватила со стола расческу, зная, что меня ждет ворчание, на тему того, что я слишком мало сплю, и поэтому мою опекунью лучше сразу успокоить. Стоило мне только показаться, как она подняла на меня еще сонные, но уже недовольные глаза.
- Опять вскочила ни свет ни заря? - она искренне пыталась говорить сердито, но я уже изучила ее интонации. Я виновато улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу, после чего подошла к ней, наклонилась и привычно поцеловала в щеку.
- И тебе доброе утро. Можно расчесать тебе волосы?
- Я же говорила - тебе все можно, - теперь она тоже улыбалась. Ей всегда нравилась эта процедура, она даже терпела, когда я случайно дергала расческу вместе с волосами.
Я с ногами забралась на кровать позади нее, осторожно распутывая ее пряди. С утра она всегда такая забавная и взъерошенная...
- Как спалось?
- Нормально, хотя было бы дольше, если бы ты не вскочила.
Я чуть слышно вздохнула, но она все равно уловила колебание воздуха и встревоженно обернулась, перехватывая за запястье мою руку с расческой.
- Опять кошмары?
Теперь я вздохнула уже громко.
- Угу...не хотела тебе говорить. Ты опять расстроишься.
- Я же просила сообщать мне... - откуда в ее глазах взялась такая растерянность? Мне всегда больно от этого выражения.
- Прости, - тихо шепнула я, часто моргая, чтобы не заплакать. Ненавижу ее расстраивать, а больше всего в такие моменты ненавижу себя. Она вздрогнула, как от удара током, и порывисто прижала меня к себе, гладя по голове. Наверное, со стороны выглядит глупо, она намного меньше меня ростом, но я всегда чувствовала в ней защиту. Шумно втянув в себя воздух, я отстранилась.
- Извини, дорогая, я правда не хотела тебя расстраивать. Кошмары это всего лишь неприятные сны.
- Угу. Из-за которых ты спать не можешь, - немного угрюмо отозвалась она.
- Ну...ну хочешь, я снотворное пить буду, а? - заискивающе предложила я. Однако на ее лице отразился неподдельный ужас.
- Вот еще - травить себя таблетками! Нет уж, лучше я тебе чай с травами куплю.
- Хорошо, - улыбнулась я и сделала хитрые глаза. - Нииик...сделай мне кофе, а?
- Опять? - она тоже вновь улыбалась. - Чудо мое, когда ты уже запомнишь сколько тебе чего класть?
- Ми-ми-ми... - я сделала жалобные глазки, подражая Морти из Мадагаскара. - А я постель заправлю, ладно?
- Как будто я могу тебе отказать, - она забрала у меня расческу, завершая мою работу. - Подожди пять минут, пожалуйста, я схожу в ванную, ладно?
- Да сколько угодно! - я бодро вскочила с кровати. - А я пока посижу за компьютером. У меня пара новых идей появилась...
На последней фразе на моем лице вновь появилось лукавое выражение.
- Интригуешь, - рассмеялась она. - Ну пиши-пиши. Все равно я твой первый и главный читатель, правда?
- Конечно, как ты могла сомневаться? - я ткнула в голубую кнопку на процессоре, переодеваясь в нормальную одежду, пока загружалась система. - Но и наоборот тоже верно.
- Разумеется, - Ника положила расческу рядом со мной, снова улыбнулась мне и исчезла за дверью.
Стоило мне только начать привычно гипнотизировать взглядом чистый лист ворда, как дверь вновь открывается, впуская внутрь маленькую фигурку, окутанную кофейным ароматом. Она протягивает мне мою любимую красную чашку, разрисованную новогодней тематикой. Я же улыбаюсь, забирая ее.
- Спасибо дорогая.
- Не за что, - она неожиданно фыркает. - Ты все же уговорила свою маму купить кофеварку?
- Ну да, - я делаю самый невинный вид, на который способна. - Только не надо говорить, что у тебя нелады с бытовыми приборами, привыкнешь.
- Ну а куда я денусь...
Я хмыкаю, с наслаждением делая глоток из кружки, Ника следует моему примеру.
- Как смотришь на то, чтобы сегодня сходить куда-нибудь?
Она на секунду замирает, внимательно глядя на меня.
- А как же уроки?
- Да брось, - пожимаю я плечами. - Когда это я их делала. Ну так что?
- Смотря куда ты предлагаешь пойти.
Я же вижу радостные искорки в ее глазах, потому что ей осточертело сидеть в четырех стенах.
- Думала сходить позавтракать в кафе и погулять в парке... Ты же не против?
Вместо ответа она с радостным визгом обнимает меня за шею.
- Задушишь же, - хихикаю я, не делая попыток освободиться из знакомых рук.
- Я тебя обожаю, - бормочет она и целует меня в щеку.
- Это значит "да"?
- Нет, это значит "ДА"!
- В чем разница?
- В интонации, - она все же отпускает меня. - Во сколько пойдем?
- Как соберемся. Лично я была бы не прочь позавтракать как можно раньше, - хихикаю я. Знаю, знаю, я обжора.
- Ну и отлично. Куда ты фен положила?
На сборы уходит всего часа полтора, и мы выходим на улицу. Я полной грудью вдыхаю свежий воздух и поворачиваюсь к Нике, вот уж кто любит зиму еще больше меня. И правда - ее глаза блестят, соперничая со снегом, отражающим солнце.
- Радуешься?
Вопрос словно бы застает ее врасплох, она застывает, словно ледяное изваяние, а потом, чуть слышно хмыкнув, наклоняется, набирая в руки полную пригорошню снега.
- А ты разве нет?
- Тебе так нравится отвечать вопросом на вопрос?
- А тебе?
- Не издевайся!
В нее летит наскоро сделанный снежок. Обычно я мажу, но сегодня неожиданно попала ей чуть ли не в лицо. Я испуганно ойкаю, закрывая рот ладонью, но она лишь смеется, стряхивая с мехового воротника своей голубой куртки белые хлопья.
- Прости, дорогая, - подбегаю к ней, помогая отряхнуться. - Ты же знаешь, я не хотела... Ты не промокла, нет? Может, переоденешься?
- Да все в порядке, - отмахивается она, пытаясь успокоить меня. - Пойдем лучше побыстрее, я же знаю, ты голодна.
Она всегда заставляет меня тепло улыбаться, вот и сейчас. Она всегда все знает обо мне...мне льстит такая забота.
- Тебе тоже не мешает поесть, - тут ее радость слегка угасает. Ну да, ну да. Вечная песня "я не голодна, мне немного надо..." Рядом с ней я чувствую себя обжорой, честное слово! - И никаких отговорок! А то мне скоро придется в квартире окна закрывать, чтобы тебя сквозняком в форточку не сдуло.
- Не сердись, радость моя, - как будто я могу сердиться, когда она воркует таким ласковым тоном? - Обещаю, что поем. Хочешь, перекрещусь?
- Не стоит, я тебе и так верю. Но мы лучше правда поторопимся, не хочу ждать автобус еще двадцать минут.
Мы успели как раз вовремя. Запыхавшись, заходим в салон в самый последний момент. Тут пусто - все нормальные люди еще спят. Ну так ведь то же нормальные люди, правда?
Двадцать минут поездки проходят в молчании, но совсем не напряженном. В принципе, мы уже научились разговаривать молча. Увидев на одной из остановок спящего бомжа, я хмурюсь, но мою руку сразу накрывает теплая ладонь, а тонкие пальцы чуть гладят запястье. Поднимаю вопросительный взгляд и тону в ласке и тревоге. Улыбаюсь, говоря не переживать за меня. В ответ получаю насмешливую ухмылку "размечталась". Но вот мы подъезжаем к нужной остановке.
- Пойдем, - тяну я ее за руку, и мы выходим прямо к кофейне. Внутри витают уютные запахи кофе и еды, так что у меня сразу начинает урчать в животе. Ника сразу убегает на нулевой этаж занимать места - там очень уютные маленькие диванчики, - а я шагаю к кассе.
Взяв "цезарь" и большой карамельный горячий шоколад себе и овощной салат и латте моей фее, я, осторожно ступая, спускаюсь вниз. Она уже уютно устроилась на угловом диванчике, но, увидев мою ношу, тут же хмурится и порывается встать, но я взглядом говорю ей сидеть на месте. Нет, решено, сегодня все для нее. Опуская поднос на стол, я облегченно вздыхаю - как ни странно, я не разлила ни капли из стаканов.
Надо признать, готовят в этом кафе очень хорошо, потому мы так любим его. Раз или два в месяц, мы ходим сюда, чаще редко получается - цены тут не самые низкие. Завтрак проходит в уютном молчании, уши отдыхают от городского шума.
Выковыряв все маслины из своего салата - терпеть их не могу! - я довольно быстро съедаю все, тогда, как моя фея рядом едва прикончила половину.
- Если ты это не съешь, я тебя буду силой кормить, - честно предупреждаю я. Она же хихикает, лукаво глядя на меня.
- А что, неплохая идея, может, мне вообще не есть тогда?
От ее слов мои щеки вспыхивают как два стоп-сигнала, и я сердито отворачиваюсь. Правда, ненадолго. Когда я повернулась, то обнаружила, что салат она все же не доела. Вздох. Ну как дите малое.
- Киса, я же знаю, ты не собираешься ничего заставлять меня делать, м?
- Не собираюсь... - тихо шепчу я, не намереваясь ругаться на нее. Ладно уж, пусть делает, как знает.
Вкус шоколада великолепен - я закрываю глаза и чувствую себя в раю. Любимый вкус на языке, любимые запахи вокруг, тепло знакомого тела рядом. В таком умиротворенном состоянии проходит около получаса - я тихонько пью шоколад, прислонившись к Нике, она кончиками пальцев водит по обивке дивана, иногда протягивая руку к своей чашке. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, заканчивается и наша нирвана на двоих. Обе чашки опустели, мы с неохотой встаем, одеваемся и выходим. Нарушать волшебную тишину и рушить момент не хочется, но приходится.
- Так куда пойдем?
- А куда ты предлагаешь?
- Тут неподалеку есть заброшенный парк...о нем мало кто знает, пойдем?
- Ты еще спрашиваешь...

. . .

Часть 3. «Нерея»

Вечер. Как же приятно идти домой в такую замечательную погоду. Хотя замечательной она была разве что с моей точки зрения. Довольно колючий, порывистый ветер треплет полы пуховиков и курток прохожих. Холодные снежинки бросаются прямо в лицо, вынуждая прикрыть лицо руками. Островки вмёрзшего в снег льда, словно невидимые ловушки подстерегают своих жертв. Все, абсолютно все мечтают сейчас поскорее добраться до дома, до тепла, до света. Лишь я в этом безумии никуда не тороплюсь. Мне нравится бушующий вокруг ветер. Он словно поёт или рассказывает мне свои истории. Я не боюсь упасть, он держит меня. Если захочу, я пойду с закрытыми глазами, чтобы слышать только его, не отвлекаясь по сторонам. И всё равно мне при этом ничего не грозит. Сумасшедшие мысли, лихорадочный блеск в глазах и чувство пустоты в груди…
«Кажется, я заболела» - промелькнула лёгкой тенью мысль, вызванная жжением в горле. Задумчиво прикинув температуру путём ощупывания лба, честно говоря, я пришла в лёгкую панику. Не меньше 37,5 точно. Во всяком случае, мне хочется верить, что не намного больше. Уже чуть быстрее направляясь к дому, я думаю, как не показать своего больного состояния моему ангелу. Хотя положение изначально было бесперспективным: чтобы что-либо от неё скрыть, надо было сделать невозможное.
Ледяной воздух, проникая внутрь, словно царапает моё горло ещё сильнее. В общем-то, мне на это особо без разницы. Нет, я не мазохистка. Просто в каждой ситуации есть свои положительные стороны, которые я с лёгкость умею находить. Сейчас такими положительными сторонами было то, что я, скорее всего, пропущу последние два дня занятий в универе. А, зная мою кису, можно было не сомневаться, что точно пропущу. В ближайшие пару дней вряд ли она меня куда-то отпустит.
Быстро добежав до дома, я с некоторым трудом открыла входную железную дверь. Как всегда поленившись одеть перчатки, чуть-чуть заморозила себе кончики пальцев. Непрестанно обдавая их тёплым дыханием в лифте, я пыталась одновременно привести себя в порядок и откашляться, чтобы горло не так сильно саднило. В этот раз я даже не обратила внимания на свою обычную неприязнь к лифту. «Помолиться что ли перед тем, как зайти? Авось поможет» - промелькнула в голове забавная мысль. Пошарившись рукой на дне вместительной чёрной сумки, я, наконец, нащупала связку ключей. Точнее я нащупала брелок, а уж вытащив его, вытащила и остальное. Постаравшись шуметь как можно меньше, я приоткрыла дверь, проходя внутрь. Повесив куртку в шкаф рядом с её одеждой, я осторожно заглянула в зал, по звукам телевизора сообразив, где Сима.
- Солнце, я дома, - сообщила я о своём присутствии как можно спокойнее. Говорить приходилось, сглаживая последние звуки, ибо голос уже начинал хрипеть.
- Как день прошёл, дорогая? – донесся до меня её обычный вопрос с нотками нежности. Она сидела на диване, устало растянувшись на подушках. Волосы растрепались, глаза отчасти сонные – явно после школы немного поспала.
- Неплохо. Ты чего такая замученная? – я не рискнула близко подходить, прекрасно зная, что заразиться сейчас от меня легче лёгкого.
- Просто в школе трудные уроки были, - улыбнулась она веселее, поправляя плед на диване.
- Ну ты же справилась, верно? – оглядывая её, я прислонилась к косяку двери. Всё-таки она прелесть. Такой милый, домашний ангел с невинными глазами и светлой душой.
- Более или менее, - задумчиво протянула она, подняв глаза на меня.
- Умничка моя, - мне нестерпимо сильно захотелось провести рукой по её голове, ободрить, что всё будет хорошо. Но, вспомнив, что я сейчас не в том состоянии, с трудом подавила этот порыв. - Пойду я переоденусь пока, - неуловимо отведя глаза, я скрылась в темноте коридора.
- Тебе чай сделать? – краем уха успела услышать я её вопрос.
- Если тебе не сложно… - заскочив в комнату, я быстро перекинула сумку в кресло. «Это пока подождёт» - думала я, стягивая с себя школьную форму и вздрагивая при этом от сквозняка. «Блин, надо было форточку сначала закрыть…» - как всегда умная мысль пришла с запозданием. Укутываясь в домашний халат, я пыталась найти под кроватью свои тапочки. Некстати вспомнилось, что они белые. «Шикааарно…» - хихикала я про себя, натягивая их. Подойдя к зеркалу, я методично начала смывать с мордашки всю косметику. Глаза после этого опухли ещё сильнее и теперь нещадно болели от любого перепада освещения. Волосы пришлось собрать в высокий хвост, чтобы не мешались. Хотя помогло это мало. Длинные пряди всё равно так и норовили рассыпаться в беспорядке обратно на плечах.
«Да уж. Давно мне не было так плохо» - прикрыв форточку, я услышала, как позади меня открылась дверь и раздались ритмичные шаги Симы. По комнате тут же поплыл запах свежезаваренного чая. Я улыбнулась, оборачиваясь к ней. Моя радость, потянула меня за руку, усаживая в кресло и протягивая кружку.
- Ты есть хочешь? – спросила она, аккуратно присаживаясь рядом на подлокотник.
- Да нет. Не особо… - я невнимательно отпила первый глоток, собираясь продолжить мысль, но у моей кармы на этот счёт были другие планы. Как только горячая жидкость коснулась воспалённого горла изнутри, как меня тут же пробил нещадный кашель пополам с терпкой болью.
- Что такое? – тут же всполошилась Сима. – Ты заболела?
- Ну как сказать… - попыталась я всё обратить в шутку. Жаль, фокус не прошел. Моя зая тут же закатила глаза к потолку, поднимаясь с кресла.
- Сиди смирно. Приду, тебя не будет, ты – труп, поняла? – знаете, у меня даже мысли не возникло вякнуть что-нибудь другое, кроме как «Поняла». Теперь уже осторожно попивая чай, я тихо сидела и ждала, когда она вернётся. Собственно вернулась она быстро с большой коробкой лекарств в одной руке и уже найденным градусником в другой. Вот насчёт градусника у меня были вполне конкретные опасения.
- Может не надо? – Сима после этого посмотрела на меня так, что я сразу поняла - надо. С невинными глазами, поставив его несколько не так как должно, я приготовилась спокойно схалтурить. Собиралась…
- Ника! – я аж подскочила.
- Что, солнце? – испуганно глянула я на неё.
- Сейчас с тобой рядом сяду и прослежу, если хитрить будешь! – весь её вид выражал то, что лучше не шутить.
- Сима, ну чего ты такая напряженная? – попыталась я снизить степень своего наказания. – Никто ж не умер, - упс, а вот этого говорить явно не надо было.
- Ещё не хватало! – завелась она по-новой. Тихо замерев в кресле, как мышка, я с интересом наблюдала, как она копается в коробке с лекарствами, выбирая нужные и оставляя их на столе. Залюбовавшись на нее, я и не заметила, как подошло время этот самый градусник ей отдать. Краем глаза, я глянула сама, надеясь, что пронесёт. Не пронесло…
- Сколько?! – она от удивления (или от шока?) пару секунд просто внимательно его разглядывала. Видимо, как и я, надеялась, что это градусник сломанный. Я скосила глаза к небу, типа «меня тут нет и вообще это не я». – Так, быстро в постель!
Я, чуть-чуть подумав, пришла к выводу, что лучше не спорить. И вообще что-то я действительно прилечь хочу. Кроме того, поднявшись с кресла, я с удивлением отметила, что у меня как-то странно голова кружится. Ощущения конечно прикольные, но, боюсь, моему солнцу это не понравится.
- Что не так? – она сверкнула в мою сторону глазами, увидев, что я как-то странно застыла рядом с креслом.
- Мм… - мне пришлось поднять на неё глаза и всё-таки с улыбкой произнести, - радость моя, тебе не составит труда совсем капельку помочь мне до кровати доползти? – боже, откуда ещё силы шутить находятся?!
- Ты чего? – она с испугом подскочила ко мне.
- Да ничего страшного, - надо было всё-таки сначала самой попробовать. Кто меня вечно за язык тянет? Никто. Просто сам факт в том, что я не могу ей врать. – Просто лёгкое головокружение. - Она тут же обхватила меня за талию.
- Тебе совсем плохо, да? – заглянув в мои глаза, спросила она. - Только не ври и не пытайся смягчить! – тут же добавила, прекрасно понимая, что ради её спокойствия я попытаться как-то выкрутиться смогу.
- Нет, мне не совсем плохо, - она неверяще хмыкнула. – Ну, честно. Просто я не делаю из этого трагедию, - ласково улыбнулась я, - отлежусь вечер и на утро всё будет нормально.
- Два дня, чтобы из дома даже не думала выходить! – тут же подхватила Сима, прекрасно поняв, в какую сторону катятся мои мысли.
Аккуратно доведя меня до кровати, она помогла мне улечься, а сама побежала на кухню смешивать какие-то порошки, выбирать какие таблетки выпить сейчас и прочее. Я свернулась в комочек под одеялом, прижимая горячий лоб к холодным простыням. «Мне хорошо. Мне просто замечательно…» - как всегда повторяла я про себя – «…это всё скоро пройдет. Абсолютно не о чем волноваться». Повторяя про себя эти слова, как заклинание, я пролежала так примерно с минуту. За это время сердцебиение успокоилось, и голова кружиться перестала. Вставать, однако, я не решилась, справедливо заметив, что лучше мою радость не нервировать ещё больше. Поэтому я лишь повыше уложила подушку, поудобнее на ней устроившись и осматривая комнату от нечего делать. Спустя секунду я краем глаза зацепила мою любимую книгу на тумбочке рядом и, не удержавшись, подтащила её поближе. Для морального спокойствия. Ещё спустя минутку моральное спокойствие перетекло в нетерпение. Ну, да-да, как тут можно было устоять? Никак. Чуть-чуть зачитавшись, я пропустила момент появления на пороге моего солнца.
- Убери пока книгу подальше, - попросила она, - у тебя и так глаза красные, как у голодного вампира.
Я быстро засунула книгу под подушку, попутно усмехаясь, потому что книга тоже была про вампира. В это время Сима расставляла на тумбочки всё, что принесла. А принесла она много!
- Ты уверена, что это всё нужно? – уточнила я.
- А то! – фыркнула она, присаживаясь рядом. – Приготовилась морально?
- Почти, - нервно сглотнула я.
- Давай-давай, - поторопила она меня, протягивая кружку с… чем-то. – Нечего было заболевать.
- Ты садистка, - тихо бурчала я, быстро проглатывая довольно вязкую жидкость. Распознавать вкус этого нечто мне не хотелось. Вслед за этим я выпила штук пять-шесть таблеток разного предназначения.
- Умница, - улыбнулась моя радость, поправляя на мне одеяло. – А теперь ложись и засыпай.
- Сим, а я не хочу спать, - хитро прищурилась я, глядя на неё. «Во всяком случае, пока…».
- И что ты предлагаешь? – улыбнувшись, чуть склонила она голову набок.
- Почитаешь мне? – интересно, насколько ангельской выглядела моя мордашка со стороны?
- Ну, если ты хочешь… - не успела Сима закончить, как книга, мгновенно вытащенная из-под подушки, была уже у неё на коленях.
- Пожалуйста. Всё для вас, - хихикая, я освободила место, чтобы она могла лечь рядом.
Пока она забиралась поближе ко мне, я тихо спросила:
- Солнц, ты сегодня будешь в зале спать или я?
- В каком смысле? - на её лице было написано искреннее недоумение. – Зачем?
- Ну как, зачем? Я же болею! А если ты заразишься? – нахмурилась я.
- Даже не думай!
- А…
- Нет, нет и ещё раз нет, - перебила она меня. – А если тебе ночью хуже станет? Я никуда не уйду, ты – тем более. Так что успокойся.
Видимо на моём лице всё-таки оставалось искреннее сомнение, потому что она ласково улыбнулась и продолжила:
- Ну что ты, в самом деле? Ничего мне не будет. А за тебя я очень волнуюсь. В другой комнате просто не засну.
- Да брось ты, ничем страшным я не болею, - фыркнула я в ответ.
- Ага-ага, тем более!
- Подловила, - возмутилась я. – Нечестно!
- Всё честно, никакого обмана, - у нас что, это семейное, такими ангелами становиться в нужный момент?
- Может я эгоистка, - тихо прошептала я, придвигаясь к ней ближе и обнимая за талию, - но рядом с тобой тепло. Я не хочу, чтобы ты уходила.
Она, ласково улыбнувшись, обняла меня одной рукой за плечи, а второй, придерживая книгу, начала читать. Страниц семьдесят перед этим я осилила за два дня, поэтому продолжила она с четвёртой главы:
- Их вой несся впереди, как звуки рога, опережая охотников. Ужасная песня пронзала ночь, от этих кошмарных звуков кровь стыла в жилах. Волки раньше никогда не заходили в саму деревню. Снова в Баровии происходило то, с чем никто не пожелал бы столкнуться… Бррр, - отвлеклась от книги моя Сима, - что за книга? «Вампир туманов». Ты уверена, что такое следует читать на ночь?
- А почему нет? – в полусонном состоянии осведомилась я.
- Кошмары приснятся.
- Неа, - прижалась я к ней покрепче, - книга сама по себе не страшная.
- Ты читала её уже? – удивился мой ангел.
- Ага… - чуть улыбнулась я, не открывая глаз.
- А зачем тогда заново?
- Мм… - я попыталась собрать разбегающиеся мысли, перед тем как ответить. – Потому что она необычная. Голдэн очень красиво описала жизнь солнечного эльфа, превращенного в вампира. Все муки, через которые он прошел, всю боль, которую он испытал… И всё из-за дружбы и любви…
- Значит книга не страшная, но печальная? – уточнила Сима.
- Ну да, - вздохнула я, - есть немного.
- И всё же давай, я не буду тебе это читать? Ты и так уже засыпаешь.
- Ладно, - легко согласилась я. – Только полежи рядом.
- Ну а куда ж я денусь? – фыркнула она.
- Никуда, - хихикнула я в ответ.
В конце концов, я и не заметила, как уснула в её объятьях. Мне было так хорошо и спокойно, что вопреки плохому самочувствию кошмары не снились, и в холодном поту я не просыпалась. Открыв глаза на утро, я обнаружила, что моя радость спит ещё рядом, а солнце сквозь просвет в шторах ещё не светит. Привычка вставать рано начинает потихоньку вгонять меня во вкус. Соскользнув на пол, я босиком подошла к креслу, подбирая из него свой халат. В горле страшно пересохло и хотелось пить. Тихо выйдя из комнаты, я по пути глянула на часы. 6.20. «Нда… Интересно, что вот именно сегодня меня из кровати вытянуло?» - размышляла я, пробегаясь взглядом вокруг. Зацепившись взглядом за маленькие статуэтки около зеркала в прихожей, я медленно провела по одной пальчиком. «Красиво…» - наслаждалась я забавной игрой теней на переливчатых гранях прозрачного ангела. Однако моё занятие опять прервало нестерпимое жжение в горле, от подобного на глазах выступили слёзы, и опять нестерпимо захотелось пить. Быстренько в этот раз дойдя до кухни, я открыла холодильник в поисках моего любимого гранатового сока.
- Иди сюда, - медленно протянула я, доставая его с верхней полки. Затем хихикнула, не удержавшись - разговоры сама с собой начинают уже тоже входить в привычку…
Достав благополучно банку с полки, я задумалась. Пить холодный сок с больным горлом мне противопоказано. Честно говоря, самой-то мне на этот запрет врачей было бы с высокой эльфийской колокольни, но Симе это бы не понравилось. Собственно это меня пока и останавливало. Взвешивая все за и против, я не заметила, как прошло несколько минут. Я, наверное, забавно выглядела со стороны, когда стояла посреди кухни и обнималась с банкой сока, но что поделать. В общем додумать эту мысль я так и не успела, ибо на пороге появилась Сима… Нет, ну я честно попыталась банку отставить в сторону мол «это не моё!», но я же не виновата, что не получилось.
- Доброе утро, солнце моё, - невинно оглядывая потолок, легко протянула я.
- И как это понимать? Ты решила своё горло собственноручно добить? - прищурившись, смотрела на меня, заметив так некстати выявленный сок.
- А оно не против, - по привычке тихо отбила я. – Нет, правда, - уже громче продолжила, - я просто вытащила сок, чтобы он согрелся.
- Ну-ну, - всё ещё хмуро, фыркнула она. – Интересно как долго он бы грелся, если бы я не пришла?
- Об этом история умалчивает, - хихикнула я.
- Ладно уж, - чуть улыбнулась Сима, - но всё равно смотри осторожнее с горлом. И вообще марш в постель! Тебе сейчас нужен отдых…
- А то я не отдыхаю, - вздохнула я. – Ладно-ладно, поняла. Ну дай хоть тебя провожу в школу.
Сборы не заняли много времени. Довольно быстро своего ангела я накормила, проследила, чтобы она тепло оделась и отправила в школу. Мне же собственно куда-либо выходить сегодня запрещалось. Не сказать, что я сильно расстроилась, но сидеть в четырёх стенах одна не любила.

. . .

- Солнце моё, ты спишь? – шепотом позвала она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу возле кровати.
- Что-то между… - зевнула я. – Но в любом случае пока перехотела, - потянувшись, я словила её ладошку, потянув на себя. – Иди сюда…
Она осторожно залезла на кровать, ложась рядом. Я обвила руками её талию, прижимая к себе.
- Как на улице? Холодно? Замерзла?
- Не-а, - нежно погладила она меня по голове. – Немного свежо, но в целом хорошо.

. . .

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

25.06.2011 в 16:01

Пишет  Lily_Angels:

24.06.2011 в 12:09

Пишет  Нефилимчик:

Вспомнила про любимый волшебный и очень точный календарь.
Автор  Foruvie.

Декабрь
Как рождается год? Он вспыхивает на снегу, в колыбели чёрного дерева, из крови, пылающего солнца и древнего волшебства. Из языческих плясок и ритуалов. Из Рождественских гимнов. Из самой долгой ночи. Из зимней чёрно-белой графики. Восстаёт из полного мрака, из жертвенной боли, из блеска на острие ножа и захлёбывающегося адреналином счастья. Он проходит с сияющей улыбкой под венками из омелы и еловых ветвей и целует в губы.
Вам страшно? Должно быть.
Их безумная жажда жизни спрятана и укутана в чудесный рождественский уют: в цветастые пледы, в яркие вязаные шали, поскрипывающее у камина кресло… Декабрь свернётся там, щуря сверкающие ночью глаза, и замурлычет, подставив под тёплые пальцы гриву. Он вытащит старую книжку и будет вслух читать наизусть уже заученные сказки.
Если ноябрь – это кофейная горечь и послевкусие тоски, то у декабря вкус глинтвейна. Полная чаша, стеклянная и круглая, горячая в ладонях, поблёскивающая серебром. Пахнет гвоздикой, корицей, апельсиновой цедрой и подогретым вином. Алое и багряное мерцает на свету. Сладость на языке, и в груди разливается жар.
Декабрь танцует так, как танцуют языки пламени: их природа такова, что они не выгорают даже во льдах, даже в полной пустоте. Их пугающая самоотдача не знает дна, не умеет ограничивать себя: даря, они не теряют. Их девиз – дальше и выше! Больше и больше: вдохновения, страсти, нежности, гнева, созидания.
Их любовь несокрушима. Она – абсолютный приговор к счастью, финальный и не подлежащий обжалованию. Помните девушку, которая за суженым и к смерти пойдёт в железных башмаках? Это дитя декабря. Вырвет счастье у судьбы и горе тому, кто встанет на её пути. Она свяжет вам носки, согреет руки в своих – таких горячих! – ладонях, и хладнокровно перегрызёт горло тому несчастному, который случайно наступил вам на ногу. Почему?.. Такова уж природа Детей Декабря. Неукротимая, полыхающая на снегу. А вы в это время будете благословлять день вашей встречи.
Это рождение нового года вечности – на снегу, из свежей крови, в незамутнённой вере.

ищите себя здесь

Июнь
Холодное лето. В ледяной синеве неба кружит ястреб, тень летит над полными трав лугами. Дитя Июня в белых одеждах, расшитых бирюзой и цветами, ступает по земле. Да, в его глазах безоблачная яркость, но солнце это ещё не греет, зазеленевшие деревья не дарят плодов, только начинают распускаться соцветия там, где потом будут ягоды.
Самый длинный день. Самая короткая ночь. Поёт сверчок. Жрица в белом преклоняет колени у алтаря. Наползает седой туман, колышется полынь.
Будто смотришь из сердцевины сапфира: во все стороны расходятся грани небесного купола, белое сияние наполняет реки. Хмурые белые рассветы, хрустальные горизонты, а потом сусальное золото просвечивает с востока. Поражение холодов? Торжество тепла и танец раскалённых лучей на поверхности воды? Нет. Ещё тянет прохладой из сырых зарослей, промозглые глубины прячутся в глухих чащах. Но это свет одержал наконец решающую победу над мраком, отступила темнота зимы, сгинули в колодцах долгие чернильные вечера. Ныне каждый миг проносится сквозь блеск солнца: стрела, взлетевшая в высоту, стремительный росчерк на синеве, высверк на острие, очерченные графично ярким светом белые перья.
Июню тесно в крошечных городках, на аккуратных полянках и в маленьких рощах. У ручьёв, мирно текущих сквозь парки, сердце его тоскует по океанским валам, бушующим под утёсами, о чайках в бездонном и солёно-свежем поднебесье. На ровно постриженных лужках он мечтает о трепещущих под ветром вересковых пустошах, о бескрайних равнинах, полных душистых полевых трав. Ему не милы аллеи меж каштанами и яблонями, когда грёзит он о древних и могущественных империях леса, неизведанных и диких.
Дитя Июня крылато, его дух жаждет простора, неохватной свободы. Он преклоняется перед миром старым и прекрасным, величественным и полным жизни. Перед северными фьордами, где стоишь, крошечный как пылинка, и на мили только выщербленный камень, жёсткая трава, беснующееся море и ледяной, прозрачный воздух. Перед болотами, над которыми поёт камыш, и горами, не знавшими человека, перед багряно-жёлтыми пустынями. И когда Июнь пройдёт по ним, распахнув крылья, темнота склонится перед ним, скроется, вытечет в самую глубь земли, и будет свет.
Не согреть, но осветить – вот что несёт Июнь. Не приютить, но освободить. Так прими же его правила, смотри – вдаль и вверх, над горизонтом! Никогда больше не будет такого простора, никогда не получится так легко окинуть взглядом всю землю.

Июль
Ветер переменился, вьётся шёлковой лентой на раскалённом воздухе, пряном, сладком, полном сока новых цветов. Ветер взвивается от корней земли к солнцу, волосы хлещут по щекам, крылья распахиваются и ложатся на волну. Это ведьмино лето, болиголов, мать-и-мачеха, кружатся душистые травы у ног. Жаркие дни, тёмные ночи, в которых мало сна.
Кипит, шепчет, движется всё в мире: полнолиственные океаны чащ, прогретые реки. У Июля волос агатовый водопад, чёрное зеркало – в ладонь не соберёшь, ни одним гребнем не удержишь. У Июля алые губы, крылатые брови, глаза цвета спелой черешни распахнуты навстречу огню. Склоняешься к смеющемуся лицу, и тонешь в бездонной тёплой ночи взгляда – запах горных лугов, мёда и родниковой воды. И ахнешь, изумившись: ворожея! Колдунья! Да, ответит июль, и закружит в танце, а вокруг развернутся пёстрые подолы юбок, вышитые шали, шёлковые косы.
Крона лета, малахитовое кружево папоротника подёргивается мелкими алыми цветочками. Венок из его узорчатых листьев венчает дитя Июля, круги огня полыхают в ночи, на полнотравных холмах, звенят бронзой и серебром пояса, поют бубенцы на запястьях, ветер взвивается к небу волной рыжих искр.
Что же ты, чародейка, что же, июльское чудо? Кружится прялка, летит яркое платье, низко вырезан пунцовый корсаж. Распускай рукава-крылья, расплетай волосы! Время полных чаш, время, когда приветствуют поцелуем, а провожают – объятием. Хлеба румяны и сладки, вино густо и красно. Стекаются ручьи к рекам широководным, а те ищут моря. Малое тянется к великому, из которого берёт корень. Начало и конец. Вечный круговорот и возрождение. Праздничные ночи, священные камни, костры, пляски, звонкие песни – не их ли пели сотни лет назад предки наши? Разве не опускали на валуны пышные букеты цветов, не сжигали ароматных веточек, не шептали просьбы и мольбы: матерь-земля, сохрани, будь благосклонна к детям своим.
Кто ведает, как крутиться колесо года, что за нити бегут во все стороны из-под руки судьбы? Дитя Июля, говорящая с вечностью, дитя Июля с алыми губами и косой до колена, знающая тысячу снадобий на воске, меду и родниковой воде против тысячи недугов. Это она, ворожея лета, поднесёт первую свечу, наполнит первую чашу, запечатлеет первый поцелуй на чьей-то щеке.
Июль, вечно изменчивая в жарком ветре, дева, жена, хранительница и провидица, зрячая, мудрая! Через тебя прошу: матерь, сохрани детей своих…

Январь
Солнце на снегу, царство зимы безраздельно, безгранично – от медленных подземных вод до выстуженной, выметенной начисто небесной синевы. Взглянешь и утонешь в холодном и чистом. Это время спокойно, в нем нет безжалостной ярости и жестокости февраля. Она разит без злости, заваливает перевалы пушистыми сугробами, засыпает обнажённые ветви снегом – и лес одевается белой листвой. Богат этот месяц на пышные наряды и сверкающие украшения, на солнечный свет, на серебряные уборы. Жгучие морозы, толстенные льды над омутами, сияющие сосульки. Январь верит в свою неразрушимую власть, в твердыни зимы, в королевство стужи.
Ель, сосна, осина в чащах звенят тоненько, промёрзшие до сердцевины. Как нестерпимо ярко сияет лик января, в короне из инея и уборе из тонкого снега! Трещит древесина, хрустят под ногами сугробы, вода в реке ещё не смеет думать о свободе, запертая в стеклянном гробу. Январь! Княже, княже, земля покорилась тебе, легла, послушная воле и мысли, у ног твоих, приказывай – и не будет тебе возражения!
Нет, в тебе не найти гнева, дитя января, принц крови, безраздельно царящий! Какая злость в руке, небрежно подписывающей смертный приговор? Какая жестокость в стратегии, обещающей победу? Разве есть в этой бездумной смертоносности желание уязвить? Нет.
Эта беспощадность не знает сомнения, ибо не догадывается о собственном существовании. Лишь лёгкое удивление: чего стоит эта мелочь? Покоритесь, склонитесь, и вы будете жить – под моей властью, под моей рукою… Завоеватель со спокойным взглядом, с бездной замёрзшего неба в глазах. К чему размениваться? Зачем выторговывать провинции, выбивать дань, драться как псы за лигу пустыни? Весь мир, слышишь, целый мир падёт к моему трону.
И его уверенность непогрешимая оправдается. Поражённый, ослеплённый, влюблённый в бело-сине-золотой его дух и в мгновение замёрзший, мир подчиниться. Не навсегда. Лишь недолго продлится его царствие, но пока оно не пало – империя вечна! И причина её сидит, закинув тяжёлый плащ за плечо, на троне, безмятежно улыбаясь затихшему от мороза простору. В пальцах крутит опустевший кубок, и изредка печатка блеснёт на перстне.
О да, потом его крепости рухнут одна за другой, а свора перегрызётся над упавшей короной, но никто не наденет её. Без короля она лишь мёртвый металл, разменная монета. Дитя Января – вот что держало все эти жадные, дикие, варварские провинции, поселения и края, сплавляя в одну несокрушимую державу. Против всей логики и законов, империя жила, и пока жила, гремела. Так и останется в истории её невероятная, непостижимая, невозможная глава.
И вот – ещё одна, самая главная, победа. Январь улыбнётся вам из веков, восторжествоваший над смертью, вышедший из гробницы. Властвуй!

Май
Да, ещё холодны ночи, солнце высоко-высоко над горизонтом, первые пышные цветы льются охапками с майских шестов, смеются девы в длинных платьях. Но что-то древнее, радостное, дикое просыпается в недрах земли. Течёт в глубине, под корнями деревьев, бешеное и пламенное счастье вырвавшегося на свободу лета. Взвивается с холмов, выбиваясь в свежих листьях, распахнув крылья, запрокинув юное лицо вверх, под солнце и дождь. Май! Грядёт сумасшедший май, безумное празднование жизни, захлёбывающееся собственной новорождённой красотой. Вечно молодой, вечно в движении, неустанный, победоносный, с грозами, когда небо распахивается как врата, и пахнет озоном, мокрой землёй, сладостью и мёдом. Грохочет, бьётся, мечется сияющий майский дух в серебряном ливне и влажной листве.
Печаль? Тревога? Сомнения? Они ничто. По всей земле вдруг что-то меняется в людских сердцах. Послезимняя усталость, накопленная месяцами борьбы с холодом, внезапно смывается в этих яростных и тёплых дождях. Неуловимая серая тень сходит с лиц. Неуклюжий парень в метро отчего-то начинает улыбаться – сначала неловко, уголком рта, а потом широко и ясно. Поправляет очки, покупает букет цветов и уходит куда-то. Серая мышка в огромных очках вдруг надевает цыганскую юбку и алый шарф. Кто-то ещё, сгорбившийся за компьютером, словно просыпается, раздёргивает шторы и глядит, зачарованный, на поднимающееся над городом солнце.
Дитя Мая. Ангел? Но май старше христианских законов, старше язычества, он пришёл на землю ещё до того, как Народ Холмов поселился в Ирландии. Это не искупление грехов. Не покаяние, не озарение, не просветление. Но просто май, когда пыль души прорастает новым стеблем, засохшие и отмершие чувства вспыхивают звездопадом живых цветов, и вы улыбаетесь, набираете знакомый номер, и говорите…
…Здравствуй, солнце моё…
…Я скучаю…
…Люблю тебя…
…Счастье моё…
Что-то изменилось в этом мире, стало ярче, стало объёмнее и глубже. Не идеализируйте Май. Он злопамятен, как все боги древности, порывист и страстен, он сметает неугодных взмахом руки, но его дар бесценен. Это чистая жизнь, текущая по жилам, счастье, ослепляющее своей истинностью: не от вечной любви до гроба, не от благой цели, не от свершённой мести. Это осознание почвы под босыми ногами, воздуха в лёгких и ветра в волосах. Май не волнует корона и холодное золото, да и человеческие цивилизации, и мелкие дела людей не трогают его. Развлекают? Быть может. Но что ему до коротких, едва заметных проблесков их существований, когда целый мир высвобождается из оков и начинается лето!..
Благословен будь, Май, бессмертный и вечно возрождающийся, божество земли и деревьев!

Октябрь
Вот же птичье время, сняться с места в туман, полёт, серые крылья – в то время ветер ещё не так остр, а погода не так жестока, как в ноябре. Согреет руки после дождя, придя домой, садится у камина и смеётся, отбросив на плечо мокрые волосы. У ног сворачивается пёс, кладёт голову на колени. Способность Октября срываться с места, его осенняя отстранённость ещё не приобрела бездонного голода и хищности ноября. Помотавшись по дождливым дорогам и насмотревшись на клины гусей в хмуром небе, он обязательно вернётся домой. Неустанна его душа, с полуразличимой грустью и уже накопившейся усталостью.
Прощание на перроне, опустевшие улицы, низкие облака. Всё в последний раз, но без болезненной жадности, без торопливой обречённости. Лишь спокойное и глубокое осознание потери – последний тёплый день, когда пригревает солнце, но озёра уже блестят стылой водой. Последний раз тонкая юбка колоколом, зелёные туфли и шляпка с легкомысленной лентой. Последний клочок зелени среди седых холмов. В этом скором расставании нет боли, но неизбывная светлая печаль крадётся к сердцу.
Год угасает. Это не бессильная дряхлость, не прах ветоши, но хрупко его спокойствие, созерцательна радость, а взгляд устремлён в прошлое. Октябрь курит трубку, устроившись на скамейке на берегу моря, и про себя перекатывает фразы из письма: дорогая N, мысли мои всё чаще печальны; тяжёла осень в этом году. Но вы не волнуйтесь попусту, берегите себя, и не забывайте носить шерстяной шарф – погода стоит холодная.
Пахнет дымом, горящими листьями, жухлой травой, холодным морем. Октябрь бродит по облетевшим паркам, сунув руки в карманы. Однако нет неприкаянной потерянности ноября: это тихая скорбь человека, который в эпилоге истории прощается с дорогими друзьями, ибо история окончилась, и настало время разойтись и спокойно жить в тишине и мире. Октябрь – это горящий очаг, чашка чая с вареньем, тёплые носки и пушистый плед. Пережитое пламя гонит его на улицы, заставляет шататься в дождливом вечере по кромке воды, по краю крыши, искать истину. А потом будут долгие беседы у огня, рука в руке, запах сушёной клюквы и табака, воспоминания с улыбкой – и едва различима горькая складка у губ.
Вы закрываете страницу прекрасной истории. Мир подошёл к концу очередного цикла, колесо времени застыло за мгновение до последней отметки. Скоро всё будет прошлым, а что грядёт?.. Бог его знает.
Дорогая N, молю вас, будьте счастливы. Искренне ваш, Октябрь.

Сентябрь
Зреют плоды, кладовки полны яблок, янтарного мёда, пшеницы. Да, это ещё один коронованый месяц – лиственный венец в его волосах полон алого, золотого и багряного. Сентябрь легко любить. Лёгкая меланхоличность осени придаёт нотку благородной горечи его великолепию, и оттого оно ещё больше трогает сердце. Да, слышится в шорохе тёплого ветра отголосок грядущих бурь, траурная лента угадывается в почерневших уже ветвях. Но пока кроны древесные полны мёдом и бронзой, красным и рыжим. Вспыхивают рябиновые костры, сыплются каштаны, наливается рябина и шиповник, изредка полыхнёт крупная роза – запоздавшая, но аромат её ещё слаще в свежем и пряном воздухе.
Протянутся паутинки на фоне прозрачного неба, солнце спустится совсем низко к земле, хотя косые его лучи и не сохранят раскалённого июльского жара. Мягкое тепло пройдётся по щекам, ляжет уютно в руки, свернётся на коленях. Это время благодатное, яркое и щедрое. Золотое время мифов и подвигов, веры в будущее, в которой нет фанатизма, но есть ясная и непреложная уверенность в себе, своих принципах и силах. Великие дела вершатся в сентябре. Закладываются традиции, строится уклад жизни, и пока ещё всё идёт так, как дОлжно, дух закона не сломлен томами ветоши. Возведён Камелот, честь и справедливость не утратили своей цены, но и их суд знает милосердие. Рыцари Круглого Стола странствуют по странам, защищают невинных и сражаются за благое дело. Слава их гремит по всей земле. Легенда жива и дышит.
Самые серые и хмурые места окрасятся глубокими, тёплыми охристо-бронзовыми оттенками, прожилки золота растекутся по листьям. Мирно и красиво. Нет, никаких иллюзий, воздух чист как хрусталь, и мир несовершенен, но как неповторимо прекрасно каждое его мгновение – с незамутнённой синевой неба, недвижным озером, медленно остывающим от летнего жара, и опущенными к воде ивовыми ветвями. Август – бродячий принц, бард с гитарой за плечом. Но дети Сентября – рыцари и короли, такие, какими они должны быть и помнятся по сказкам и песням. Спокойная улыбка, запрокинутая к небу голова, волосы рассыпались по плечам, и над башней белеет развевающийся флаг. Сокол срывается с руки, взмывает ввысь.
Сентябрь – это короткая победа, мгновение золотого мира перед пасмурными днями грядущей осени. Да, после будут дожди, низкие облака, за ними заморозки и вьюги, но пока день светел, и настоящее ярко и полно цвета и вдохновения. Твори, люби, действуй!..

Апрель
В-е-ч-н-о-с-т-ь из осколков лилового льда. Опущена светловолосая голова, лицо отрешённо-спокойно, на губах едва заметна доброжелательная улыбка, и лёгким движением руки дитя Апреля превращает ледяные клинки зимы в буквы на свежей траве. Снежная Королева отступает, ошеломлённая, обезоруженная, её вечный козырь, непобедимая карта побита: склонилась перед рассеянным взглядом и взмахом руки Апреля. А он поднимается и уходит, и ледяной дворец оплетают тонкие корешки, из белоснежных окон льётся поток плюща, и жаворонок поёт над башней.
Иные месяцы приходят, сменяют друг друга, исчезают и пропадают, чтобы никогда не вернуться. Апрель же – некая потусторонняя данность, остающаяся неизменной. Он один и навсегда, это вы входите в его лавандовую вечность, обвешанную жёлтыми ирисами, когда виток очередного года падает в середину весны. Апрель улыбается вам рассеянно, безмолвно наливает жасминовый чай и садится рядом, устроив подбородок на тонкой ладони. Это он видел битву при Карбисдейле, атаку на форт Самтер и крушение “Титаника”, тот же самый апрель, в котором живёте и вы.
Гавань почти медитационного спокойствия на берегу мира, крокусы и нарциссы в окне. Утекает вода, перемешанная со льдом, под мостом. Прорывается трава из-под замёрзшей земли. Апрель глядит на вас поверх чашки, и на человеческом лице вы видите улыбку сфинкса. Прозрачная лиловая светотень отражается в глазах. Память о бессчётных веках истории, проносившихся сквозь весну, о тысячах иных лет, когда человечество, ослеплённое страстью и суетой, вдруг оказывается в безмятежном апреле.
Он одет в мягкий свитер, его светлые волосы золотятся в ещё холодном солнце. Он не носит оружия и доспехов, ему не нужны чары и битвы, власть и интриги. Зачем?.. зима сдастся сама, вдруг забыв ледяную гордость, опустится в кресло у окна и безропотно примёт в ладони кружку. Его магия – не августовское королевское волшебство, не убийственные чары ноября. Корни её в непонятной запредельной умиротворённости, поражающую безошибочно любого. Не стоит тревожится, говорит Апрель, и вы осознаете с кристальной ясностью, что он прав, все ваши волнения и стрессы, авралы и истерики не стоят ломанного гроша. Ещё есть время на неспешную беседу и чай с миндальным печеньем, и вы всё успеете в срок. Потому что… потому что… ну да, всё хорошо. Апрелю верят.
И вот вы заходите снова и снова после очередного года в Апрель, ваше лицо меняется, шрамы, морщинки и опыт ложатся на вашу душу, как и на тело, впрочем. Но Апрель встречает вас неизменной улыбкой и коротким обьятием. Однажды вы придёте к нему в последний раз, с обкусанной трубкой и неизбывным одиночеством старости в сердце, и он скажет легко и беззаботно: останешься?
И вы ответите: да.
В-е-ч-н-о-с-т-ь.

Август
Август, чистое волшебство, не спрятанное в тумане, не растворённое в горечи, не завёрнутое в иносказания и метафоры. Это магия жизни, сила всего сущего, всего, что растёт, дышит и меняется на земле. Она не прячется, не скрывается, не летит по дорогам. Она идёт прямо и гордо, щедро одаряя встречных.
Полыни заросли, гроздьи ежевики, тёплое озеро, лесной мох – по щиколотку утонешь. Ночи теплы и темны, сидишь как в колодце жаркого ягодно-сладкого воздуха, дышащее лилово-синее небо перечёркивает серебряная нить падающей звезды. Тростник над прудом как дудочки: фью-фиу-тиу. Короткие ломкие тени летучих мышей. А дни – пьяные, тягучие как растопленный мёд, заросшие буйными сорняками. Ветви гнутся от яблок, алых, зелёных, жёлтых и розовых.
Свет. Вот что приходит на ум. Какой он, август? И очарованные его царственной беспечностью, ответят вам: волшебный. Светлый. И не в том дело, что он добр и полон сочувствия. Просто так и грезится с первого взгляда тонкий венец в небрежно остриженных прядях, а на тонкой руке вдруг примерещится перстень с печатью. Солнце сияет в его прищуренных глазах, дикие леса, древние, колдовские стоят за его плечом.
Его так легко обнять – август с беззаботной улыбкой, август с встрёпанной выгоревшей гривой на плечах, август в потёртых джинсах и просторной клетчатой рубашке! Он бредёт босиком по нагретому песку у кромки моря. Ему не нужны для чародейства руны и кровь и заклинания из книг с железными страницами, и прочая дребедень, придуманная людьми.
Такой бы профиль и в бронзу поймать или на острие карандаша, откровенничаете вы, но август смеётся, запрокинув голову. Вы сидите прямо на полу и болтаете обо всём на свете так легко, так просто получается складывать мысли в слова – как дышать. Сладкий чай, свечи, за окном звездопад. Август напевает эльфийские колыбельные, зачитывает наизусть Эдду и Шекспира – и такое чувство, будто смотришь в провал меж временами, – цитирует Сильмариллион. Вы плачете и смеётесь, счастье и грусть захлёстывает как тёплая волна. Внутри поднимается внезапное ощущение реальности мира; осознаёте, какой он юный и древний, живой, странный и полный чудес.
А наутро август пьёт не морщась растворимый кофе с тремя ложками сахара, вешает на плечо гитару и уходит, звеня дешёвыми браслетами и подвесками. И вы видите ясно, как в светлых волосах его блестит корона.

Март
Вы ожидаете увидеть цветочки, зеленеющие веточки и крокусы в вазе? Что ж, дети начала весны вас разубедят. Чтобы отбросить зимний мороз, сразиться с его ледяной яростью нужен волчий дух, сердце хищника. Март несётся на тонких серебристых лапах по ноздреватому снегу, гонит жертву в тупик, к обрыву… неважно. Он не теряет следа. Он не ошибается. Март ещё не умеет взращивать настоящую жизнь – не ростки слабой, едва заметной нежности, не хрупкие корешки в земле… Он не даёт весеннего возрождения. Он убивает зиму.
Дети марта идут по жизни как танцуют, как крадутся по следу: шатаясь, припадая к земле, щуря на свет свои сияющие глаза. На руках – призрачные когти, в улыбке косой – проблеск тонких клыков. Дети Февраля – хладнокровные белоснежные статуи. Дети марта – исчезающие в неверном сиянии оборотни, ломкие тени в тающем льду. Утащат под воду. Загрызут.
Могут подобраться в своей звериной неприрученной нежности близко-близко, прижаться к колену и дремать: чутко, вскидываясь от каждого звука. А вы вдруг замрёте, чувствуя тепло чужого тела, иллюзорную хрупкость, биение сердца, тихое дыхание на коже. Как странно это, глядеть на изгиб мягких губ, подрагивающие ресницы, сжатые тонкие пальцы и думать: что тебе снится, оборотень? Кого ты преследуешь, чей след ловишь в оттепели, в чьё горло метишь ударом? Но что толку в бессмысленных вопросах, когда Март спит головой на твоих коленях, и рука запуталась в его растрепавшихся волосах. Разве потом, зная его волчью суть, сумеешь отвернуться, когда он потянется с небрежным поцелуем, замурлычет, прижавшись к запястью губами? Нет. Не шагнёшь в сторону, не отклонишься от объятия, не сбросишь ладони с плеча – потому что как откажешь такому?
Танцующая походка, усмешки, в которых проблёскивают клыки, неровные дёрганые движения, голодные взгляды из-под чёлки, из-под опущенных ресниц – нет, в них не найти аристократической красоты февраля. Они смеются над условностями, обвешиваются варварскими украшениями, выглядят вызывающе-шикарно в шёлково-батистовом рванье, с кружевом внахлёст на потёртой коже и джинсе.
Они шатаются по жизни как будто балансируют на крыше, на ломком льду, на болотной тропе. Они ждут добычу, бросаются и вцепляются в горло, инстинктивно и легко – не задумываясь. Но опасны они не в охоте, не в убийстве, не в жестокой битве, а тогда, когда вытянутся рядом, прищурившись, и в светлых глазах – непонятная пронзительная тоска. А потом он вдруг улыбается резко, словно смеясь над собой, и целует.
Вкус – кровь, снег, тростниковый сахар и виски с лимоном.

Февраль
Вот оно, сердце снегов, лик изо льда! Они холодны, как вершина гор, неприступны и невозмутимы. Февраль! Ночь темнее всего перед рассветом, зима морознее перед началом весны. Сияющие инеевые папоротники на оконных стёклах, злющий вой метели, беснующейся на выстуженных улицах. Это ярость обречённой на поражение зимы. Последний рывок, последний взлёт ледяной стрелы перед тем, как растаять в лучах солнца.
Они, дети февраля, не знают пощады. Милосердие им незнакомо.
О, как они прекрасны, убийственно идеальны – совершенство без жизни, битва без надежды на победу! Вспышками кадров: длинная прядь волос, заведённых за плечо, тонкая рука в перчатке, приподнятый в полуулыбке уголок губ. Жестокость под плавными движениями, проблеск острых граней в прозрачном взгляде… берегитесь, идёт февраль, развевая незапятнанный плащ, взвесью соли в воздухе колышутся сияющие пряди.
Не уразуметь, что делает такое создание на земле, в шумном, грязном городе, на затоптанных оттисками ботинок мостовых. Взглянешь на его непреклонное лицо, на строгую линию губ, и хочеться склониться перед ним, поцеловать пальцы в немом восхищении. Ангел, ангел Господа спустился к нам!.. Ангел ступает по подтаявшему снегу, изломив тонкую бровь, и воздух подёргивается морозной рябью. Под взглядом ангела стынет солнце. Приговор: виновен! Позор тебе, смертный, осмелившийся дотронуться до князя льдов, смерть любому, чья рука коснётся безжалостной красоты Февраля. И кара приходит незамедлительно: взмывает звериная вьюга, копья снежинок взвиваются в небо, точно белое пламя полыхает над землёй.
Зачем?.. В чём корень неизбывного гнева, отчего дети Февраля так ослепительно прекрасны – и так неумолимо жестоки? Глупо спрашивать, когда лезвия бури хлещут по лицу, и на морозе дыхание обращается в снежный прах. К чему спрашивать меч, в чём его гнев? Нужно ли обвинять стрелу в ране, которую она нанесла? Февраль выкован для битвы, в которой ему суждено сгинуть, для рока, который нельзя переломить, но можно принять с достоинством. К чему ему сострадание, если его путь – гордо пройти к плахе и принять смерть? Что ему до вашей любви, до ваших мыслей, до чужого тепла и привязанности?
…А истина в том, что найдётся безумный, который встанет под шквал ударов Февраля, не потому что верит в свою вину – он не виноват. Просто как уж тут отойти, когда это ледяное, жуткое, бессердечное – это твоё, родное, не отпустишь. Вот вам проклятье, дети Февраля – попытайтесь отогнать того, кто посмеет согреть вашу зимнюю душу в окровавленных ладонях. Сразитесь со своей гордостью. Кто победит?..

Ноябрь
Они нездешние. Подкидыши. Детёныши фэйри, подброшенные в колыбель. Как убийственно притягательны они могут быть – чёрным резким профилем на сумрачном небе, сквозь косой дождь и пронизывающий ветер. Невозможно иные, другие, странные, болезненно надломленные, с неизведанной глубиной внутри. Что там? Бьющиеся, метающиеся крылатые тени, наклонишься посмотреть – и их призрачное мотыльковое пламя опалит, сожжёт, выест до дна.
Безумно тянет взглянуть: они, неприкаянные, с неловкой улыбкой, с солёным холодом осеннего моря в глазах, совершенные неземные призраки, хрупкие, серые, сияющие. Вот их бессонные ночи, до краев полные вдохновения на грани обморока, кофеина, сигаретного дыма и травяного шелеста. Вы протягиваете руку, осторожно, будто приманивая дикого зверя, но они боятся прикосновений, точно верят, что могут растаять от человеческого тепла. “Держись подальше!” бросают вскользь и шагают в туман, завернувшись в серый плащ. Что станет, если вы не послушаете, если подойдёте и встанете рядом? Ослепнете от седой авалонской бури, застынете под тоскливую песню ветров. И тут-то вы вспомните, что от этих волшебных созданий защищались железом и огнём. Что от них над порогам висели венки омелы. Что их имена боялись произнести вслух, чтобы ненароком не призвать. И вы понимаете, почему. Чем ближе подходишь, тем яснее становится, что их свет – это болотные огни, их необычность – лишь зерно шторма, горечь их слов - яд отчаяния.
Что они, отстранённые, могут подарить? Ведь для них если не больно – то и любви нет. Они даже не замечают, как глубоко ранят. О, они всегда будут с такой жадной симпатией смотреть за человеческой жизнью, будут так же ловить крохи тепла, с каким голодным интересом будут наблюдать из-за окна за чужой улыбкой. Но вы никогда не научите их быть частью жизни. Они останутся за рамками, за пределами этого мира. Зерно ноябрьской бури не утишить, не спрятать, не стереть. Точка опоры – саморазрушение, слом и стыки льда и стали. Так уж они созданы, что без боли им нет жизни, и это единственный дар, который они отдают и принимают легко.
Это они с лёгкостью продадут сердце дьяволу в обмен на талант. И он взвоет в ярости, получив обещанное: сжав ладони на куске льда, в глубине которого искрится железо. Сердце? О да, вот оно, холодное, нездешнее, нечеловеческое сердце – точка неподвижности в центре бури.
Смотрите. Наслаждайтесь. Любуйтесь, как они мчатся по миру на крыле ледяного шторма, как небрежным росчерком они создают окно – провал-пропасть – в целый мир, живой, древний, дикий. Но не подходите близко.
“Не научили”. Не научили любить, не научили понимать, заботиться, отдавать. Они, дети Ноября, и рады бы охранить, утешить, согреть, но не умеют. Как? Они не знают. Редкие проявления тепла небрежны, коротки, как солнечная тень на сухом листе.
Вот он, ноябрь, идёт навстречу, странный и хрупкий! Берегитесь, зажигайте свечи и ищите железный крест.

---

Как всегда когда не хочется ничего писать, спасают забавные тестики. На этот раз у Аметист подцепила.))

Пара строчек о тебе

Ваше имя Ты похожа на... Море. То спокойное, то волнуется, то штормит. И никогда не знаешь когда) Глубоко в твоей душе таится... Страсть. Но скромность и страх мешают тебе выпустить её наружу, хотя ты и очень этого хочешь. Тебе не хватает... Любви. Так печально, что его рядом нет... Больше всего ты любишь... Когда ты с находишься рядом с любимым. В твоём теле живёт душа животного... Собаки. Верная и дружелюбная, но если кто обидит, то может и покусать) Картинка, которая характеризует тебя...

все гадания на aeterna.ru

Пара строчек о тебе

Ваше имя Ты похожа на... Вампира. Тебе всегда нужно то, без чего не могут прожить другие. Ты питаешься энергией своих близких, однако твоё сердце хрупкое и чувствительное, ведь и вампиры умеют любить. Глубоко в твоей душе таится... Нежность. Которую ты настойчиво прячешь от лиц окружающих. Тебе не хватает... Самой себя. Как будто ты - это не ты. Ты потерялась и хочешь вернуться) Больше всего ты любишь... Ночь. И тебе вовсе не страшно, тебе это нравится) В твоём теле живёт душа животного... Волка. Изящное животное, которое может разозлиться в любой момент. Картинка, которая характеризует тебя...

все гадания на aeterna.ru

---

30.05.2011 в 02:29

Пишет  Sinkler:

Хотите жить дольше?

29.05.2011 в 23:40

Пишет  Mello desu x):

*_*
вот же хд
все на цитаты растащить, ае * * хД

Когда я попаду в ад, черти перекрестятся.©



Я в шоке, шок во мне и мы оба в ахуе.©



Ох, уж эти бабы. Ни хуя, ни совести.©



Ты мне своей романтикой всю пошлость испортил.©



Видела твою новую девушку.Так тебе и надо.©



Нас с тобой кто-то сглазил, отвечаю.©



Ничего, и на моей улице фургон с мужиками перевернётся.©



Спасибо что проводил меня до состояния Пиздец, дальше я сама.©



Мам, ну чё ты это же новый орбит с запахом перегара.©



Не так страшна мама, как ее рисуют первоклассники.©



Мы просто должны быть вместе. Я и деньги.©



Захлебнись своей глупостью.©



Утони в своем пафосе.©



Судя по твоему базару, ты хочешь, чтобы тебя мелом на асфальте обрисовали.©



Когда я вырасту, я буду деловой бабой.©



Не влюблена, но как то странно озадачена тобой.©



Я не проспала - я забыла проснуться.©



Думать можно о чём угодно. Например, о тебе. Или о тебе. Или вообще о тебе. ©



Мое поведение – результат твоего отношения.©



Чаще напоминай мне, что мы друзья, а то я забываюсь.©



У меня как бы парни есть, а парня нет.©



Ищу хорошего парня, найду - испорчу.©



Да, конечно, мы друзья. Просто сегодня немного передружили, ага.©



Надоело.Задолбало.Все достало.Я устала.©



Да прибудет со мной моя хитрожопость на экзамене. Аминь.©



Ты мой, охуей.©



Твое равнодушие душит блять.©



Я не в твоем вкусе? У тебя ужасный вкус.©



Сынок! Прекрати бить мальчика лопатой по голове! Прекрати сейчас же! А то вспотеешь и простудишься!©



Знай, я каждый день захожу на твою страницу, и показываю твоей аве фак. ©



Хочется жить без мата, но блять.©



Если нельзя, но очень хочется, то нужно обязательно.©



Я не высокомерна, просто с дерьмом не общаюсь.©



Уходите? Зачем же так неспешно?!©



Бывают девушки с изюминкой, а я явно с припиздоном.©



Лучше бы в моем шкафу была Нарния, чем этот пиздец.©



Купила туфли. В них очень удобно. Сидеть.©



Всё будет. Стоит только расхотеть.©



"Активный поиск" - это официальное блядство.©



Со мной все хорошо будет, это же я.©



Такое состояние - делать ничего не хочется, а ничего не делать тоже надоело.©



Если хочешь мне запрещать, женись сначала.©



Кто-то опять попытался быть ближе. И кто-то опять лоханулся.©



"Пошел нахуй" это означает перезвони через 15 минут и извинись, а не обижаться, дебил.©



Мне надоели слухи про нас, поэтому завтра начинаем встречаться.©



Какой ты, ебать, молодец.©



Вот и куда мне деваться, если даже во сне меня поджидает его рожа.©



Наебашить бы тебе за твои "я люблю тебя".©



Кратко и лаконично - мне безразлично.©



А голос у него такой, что кости стонут.©

отсюда :З

Люди, требую на бис! Ибо!
Вот! Вот в таких случаях говорят "умирнах" и при этом плюют на приличия!

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Иногда просто наступает время для разлуки, даже если некуда уходить... (с) Теннесси Вильямс

Чтобы тебе кто-нибудь понравился, нужны всего лишь пара минут...
Чтобы ты кого-нибудь полюбил, достаточно всего нескольких часов...
Но чтобы забыть кого-то и вычеркнуть из своего сердца, иногда необходима целая жизнь... (с)

Мы никогда не поймём, как нам надо в этом мире мало для абсолютного счастья, пока не потеряем это. (с) Джеймс Мэтью Барри

Когда ты любишь и тебе больно, это подобно порезу... Потому что со временем рана заживает, но шрам по-любому остаётся... (с)

Если у тебя есть любовь, то тебе больше ничего и не нужно, но если у тебя её нет, то не имеет значения, что же у тебя есть. (с) Джеймс Барри

Ты мне нужна совсем чуть-чуть: всего лишь очень сильно, слишком часто и каждый день. (с) Джон Мишель Монтгомери

Это был чистый риск, но, если ты не можешь рискнуть во имя любви, тогда ради чего вообще стоит рисковать? (с)

Друг, если он настоящий, никогда не ударит тебя в спину. А вот поверженный и униженный враг когда-нибудь встанет с колен... (с)


Я правда надеюсь, что все может получиться.
Как думаешь, у нас ведь может получиться?
Бежим, не размыкая наших рук,
Чтоб никогда с тобой не разлучиться. (с)

Годы спустя я случайно увидел картину:
Мальчик все так же выкладывал вечность из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Девочка, ставшая ради него Королевой. ©

На грани тени и света,
На грани яви и сна
Твоя и моя планета,
Моя и твоя весна.
И даже если счастливый
Рассвет суждено встречать,
Не смоют ночные ливни
Твою и мою печаль.
От пленника — до героя,
От слабости — до борьбы.
Бояться уже не стоит
Твоей и моей судьбы.
Петляют, кружат дороги,
И не отыскать следов
К забытому повороту
В твою и мою любовь. (с)

Боль.
У некоторых она не уходит никогда.
А есть те, кому никогда ее не познать.
Боль - основа всех эмоций.
Боль говорит о том, что ты еще чувствуешь.
Боль - очищение.
Яркие вспышки боли с ухмылкой шепчут о том,
Что твоя душа может броситься к солнцу и обгореть,
Так и не коснувшись его…
И никогда об этом не сожалеть. (с)

---

Ну вот, морально настроилась и счас попытаюсь выдать более-менее внятные ответы на твой, Ева, флешмоб.

Имя: Вероника
Ник: Нерея
Дата рождения: эх...8 марта.
Место проживания: временно - очень_надеюсь_временно - Омск.
Цвет глаз: Голубой...хотя периодически ближе к серо-голубому.
Цвет волос: можно я посмеюсь и скажу, что как по-моему так это "темная медь"?))
Размер обуви: 35
Рост: 150
Вес: 35-37

[Когда ты последний раз:]
Видел страшный сон: на прошлой неделе.
Красил волосы: я их вообще никогда не красила.))
Мыл волосы: сегодня утром.
Плакал: 6 мая.
Звонил кому-нибудь: вчера.
Улыбался: пять минут назад, когда Нарутка пришел.))
Смеялся: я не помню..

А Ты:
Куришь?: Мм...вообще - нет. Но с одноклассниками бывает, что кальян.
Пьешь?: Определенно да.
А кофе?: Частенько.
Принимаешь наркотики?: Моё категорическое нет.
Спишь с мягкими игрушками?: последнее время нет.
С кем-нибудь встречаешься?: Нет.
Видел несколько раз один и тот же сон?: Да.
Умеешь играть на каком-нибудь муз. инструменте?: Нет, но хотелось бы.
Веришь в жизнь на других планетах?: А почему нет? (с)
Помнишь свою первую любовь?: Я никогда не любила.) Но влюблялась, да..помню.
Все еще любишь его?: Нет. И даже ни её.
Читаешь газеты?: Если под руку попадется, то по настроению - бывает.
Считаешь любовь ошибкой?: Чего только не подумаешь под депрессией. Но серьезно нет, не считаю.
Ты заботишься о своей внешности?: Когда есть на это настроение и желание.
Заботишься о друзьях и семье?: Стараюсь.
Веришь в привидений?: Да.

[У тебя есть:]
Секреты?: А то как же.
Домашние животные?: Не сейчас. Но дома есть.
Пирсинг?: Нет. Никогда не было желания что-либо себе проколоть.
Татуировки?: Нет. Хотелось, но по зрелому размышлению поняла, что на моей коже это будет не так эффектно, как хотелось бы. А вообще я больше склоняюсь к мысли, что мне интересна сама боль от нанесения, чем картинка.
Особые интересы?: Аниме, манга, фанфики, ориджиналы и любая интересная для меня информация.
Тайная любовь?: Куда же без неё.
Что-нибудь коллекционируешь?: Иногда составляю подборки фоток и картинок. Но...это с натяжкой можно назвать коллекционированием.
Лучший друг?: -
Тебе нравится твой почерк?: Когда стараюсь писать, то очень даже.
Плохие привычки?: Я нервная и раздражительная, жутко вредная периодами и ленивая, могу наговорить кучу колкостей и язвительно-ехидных реплик, причем, если я всё же так сказала, я не сожалею и извинятся не буду.

Текущее:
Во что одет: Джинсы и футболка.
А как настроение?: Меланхоличное.
Что слушаешь?: Ру.Кола "Монитор".
А может ты ешь чего?: Пока нет.))
Прическа: "я у мамы вместо веника".
Что раздражает?: Бабушка/тетя/двоюродный брат...терпеть не могу родственников в ближайшем рассмотрении.
Книга: Вчера закончила де Линта, которого Маки подарила. ^^
Беспокойство: досдать долги.
Любовь: -
Знаменитость: Джонни Дэпп и Анжелина Джоли.

Последний кого ты/с кем ты/кто:
[Дотронулся]: Ноутбук.
[Разговаривал]: Двоюродный брат.
[Обнимал]: Три недели назад Машку в Тюмени при встрече.
[Чатился]: ......квип. И я бы сказала, что и сейчас в процессе.
[Кричал]: На выходных на брата двоюродного.
[Влюблялся]: Мм...давно. Не помню.
[Разбил твое сердце]: Хм...)) 11 дней назад человек, которого я любила больше, чем себя.
[Целовал]: при встрече однокурссниц в щечку.

Любимые....
[Еда]: Приготовленное мамой почти всё.
[Цвета]: Морские.
[CD]: Ээ...с год назад Расмус и Хим.
[Обувь]: Кроссовки.
[Сладости]: Мороженое, Пикник и Меллер.
[Животное]: Сингапурские кошечки. Декоративыне кролики. Щенки. Но чисто потискать.
[TV передача]: Топ-модель по-американски с Тайрой Бэнкс.
[Фильм]: ...Пираты Карибского моря. Все.
[Песня]: По настроению. А вообще тащусь от скрипки.
[Овощ]: Помидор (+чеснок+сыр+майонез Х))
[Фрукт]: Яблоко, ананас, манго..

Кого ты хочешь/с кем ты хочешь:
[Убить]: Полчеловечества ^_____^ (с)
[Поговорить]: С Маки.
[Кем бы ты хотел быть]: Счастливой, любимой девушкой какой-нибудь брюнеточки с огнем в глазах.

---

Позабавил тестик, утащенный со страницы Аметист. ^^ Признаться, сначала не собиралась постить, но результаты заставили довольно посмеяться.

Твоё фирменное заклинание.

Ваше имя Заклинание.... Забвение - может стереть недавно полученную информацию.

все гадания на aeterna.ru

Твоё фирменное заклинание.

Ваше имя Заклинание.... Авада Кедабра - убивающее заклинание.

все гадания на aeterna.ru

Твоё фирменное заклинание.

Ваше имя Заклинание.... Легилименс — заклинание легилименции, позволяет проникать в чужой разум и читать мысли или даже принуждать к действиям.

все гадания на aeterna.ru

Твоё фирменное заклинание.

Ваше имя Заклинание.... Авада Кедабра - убивающее заклинание.

все гадания на aeterna.ru

---

Быстро моё солнце к закату катится,
Освещая дороги мои грязные унылые.
Те, что пройдены мной с таким напрягом.
А светлые и думать обо мне давно забыли.
Вот бы снова стать маленьким мальчиком,
Чтобы рисовать все, что с нами должно случиться.
Я бы рисовал и ничего плохого
С нами бы уже не могло приключиться!
Мир был бы другим… Я был бы живым…

7 раса «Вечное лето»

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Это было просто сном, а теперь пора проснуться..

Иногда мне кажется, что твоё сердце где-то далеко, где-то безумно далеко от меня, когда ты пишешь так отстраненно... Я не могу знать, что ты чувствуешь. Я не могу знать, кого ты видишь во мне. Я не могу даже протянуть руку и коснуться твоей щеки... Ты безумно далеко от меня. Я ведь не зря сравниваю себя с тенью в твоей жизни. А в такие минуты...твоя душа становится от меня за ледяную стену и мне становится страшно. Но я ничего не могу сделать - ты должна вернуться сама.
Я никогда не буду тебя держать.
Но я буду рядом.
Пока ты этого хочешь.

запись создана: 22.11.2010 в 19:02

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Вглядываясь в таинственную глубь леса, тебя невольно пробирает страх и непонятное чувство тревоги. Клубы тумана стелятся по сырой земле, а глаз где-то на краю видимости цепляется за мрачные фигуры, которые исчезают раньше, чем успеваешь к ним присмотреться. Нестройными рядами проносятся белеющие в сумерках стволы берез, чьи ветви, сплетенные меж собой, больше походят на куски старой паутины. И привидевшиеся существа кажутся лишь плодом разыгравшегося воображения. Мрачная атмосфера леса затягивает в свои глубины, а свинцовое небо над ним, чуть прищурившись, по-доброму ухмыляется, словно говорит тебе - "а ты их всё равно видел. И ты знаешь, они - есть". Спустя некоторое время лес темнеет настолько, что сливается в сплошную черную полосу, и лишь вблизи ещё можно различить контуры деревьев и кустарников. На смену страху и тревоге приходит обволакивающее чувство спокойствия. Ты смотришь в эту темноту, а она затягивает тебя в своё нутро. Она похожа на деготь, только нежная и мягкая, словно пластелин или желе и на черный дым - такой же невесомый, но плотный. Теплый ветер, едва касаясь легкими поцелуями твоих щек, подкрепляет уеренность в том, что так всё и должно быть. Ты закрываешь глаза и отдаешься на волю этим стихиям".

Забавно было просить у соседей хоть обрывок бумажки, чтобы это записать. В итоге пришлось калякать на обратной стороне билета. Смешно? Что-то я ещё хотела... Ах да! Маки, может де Линт был-таки прав в своем видении этого сумашедшего мира? ^^

---

Ну вот так невесомо и быстро пронеслись три-четыре дня пока я была в Тюмени.

Ночь первая (тире утро субботы): встретили меня целой делегацией - Маша, Дима, Алик и его девушка (не спрашивайте как зовут, я так и не запомнила). Алик стал взрослее, это сразу в глаза бросается. Нафига ему эта слишком скромная/тихая/почти серая мисс, я не представляю. Ну да сам разберется. Машку я видеть была рада, однозначно. Диму...ну, так, для общего развития. Нет, Машке он в общем-то подходит, да и любит она его. Но я готова с ним пересекаться только не часто и не близко. И в этом случае мы будем общаться на уровне "нормально". В общем собрались мы у Машки на квартире и давай бухать. Так, не особо сильно - вино/виски. Разве что меня-таки развели на кальян - Алик, зараза бессовестная.)) Ну заодно припомнили все школьные приколы, обменялись новостями... До шести утра сидели балдели.

День первый (который начался в 12 дня): Машка поводила меня по городу. Кстати, Тюмень не в пример круче Омска. Во всяком случае чище и ухоженнее точно. Хм...так как с нами гулял Дима я чувствовала себя слегка третьей лишней. Особенно когда они начинали спорить или ругаться. Я-то сначала на себя грешила, а потом выяснилось, что Дима просто на Машку наезжал, мол "чего ты перед подругой выпендриваешься?". Узнала бы раньше, высказалась на тему того, что Маша всегда себя так ведет и ничего криминального в этом нет. Но в общем-то они и сами разобрались. Потом мы все вместе завалились в кино. На этот..."Свадьба по обмену". Ну..средненькое такое кино. На один раз посмотреть, посмеяться, забыть. Честно говоря, я думала, что не понравлюсь Диме. Слишком развязная на фоне Машки и не принимаю его мнение, как единственно верное и однозначное. В частности, когда я сказала, что в следующий раз я и Маша едем в Курган, Машка чуть потупилась, улыбнувшись, Дима сказал "посмотрим на её поведение", на что я ухмыльнулась, сказав, мол "ну значит она точно поедет, верно?". Мне не нравится это почти безоговорочное принятие ЕГО решений Машей. Я бы никогда не позволила до такой степени принимать решения без меня о моей же жизни. Но кто я такая, чтобы лезть? Если её это устраивает, Бога ради. В конце концов может я не любила до такой степени, чтобы...хз. Я всё равно не думаю, что когда-нибудь кому-то хватит силы так поставить перед мной свой авторитет. Вечер прошел в достаточно спокойной атмосфере. Дима хорошо готовит, что однозначно ему в плюс. На следующий день он должен был уехать, что лично меня заставило облегченно выдохнуть. Жить под одной крышей с человеком, которого хорошо знаешь и человеком, который диктует в доме свои условия, немного разные вещи и трудные.

День второй (нет, ну мы встали часов в 11): Дима уехал часов в восемь, что позволило мне больше не дергаться на счет своего поведения и как он его принимает. Мы с Машкой быстро позавтракали и поехали по магазинам. Ох...сколько ж всего мы перемерили. И наржались прилично. К сожалению, вещи, которые здорово смотрятся на вешалке, не всегда смотрятся так же здорово на себе самой. Но в итоге я купила себе на лето две легкие...ээ...блузочки? кофточки? и одни шортики под одну из них. Потом были сногсшибательно вкусные суши и пьянка дома. Честно говоря, последний стакан виски был явно лишний. Но кто бы предупредил об этом в нужный момент?) Правильно, никто. О, ещё забыла! Мне же всё это время пытались парня найти! Нет, я честно предупреждала, что это бесполезно.)) Даже не учитывая тот факт, что я больше благосклонна к девушкам, идеал парня для меня есть и остается Сашка. А найти кого-то лучше него заранее бесполезное занятие. Вот так вот...отправились мы спать, наверное, во втором часу ночи.

Ну и на следующий день Маша проводила меня на поезд, а сама следом уехала в деревню к Диме. В общем-то выходные оказались не такими, как я бы хотела, но приятных и хороших моментов там тоже было дофига. Сказать, что жалею, было бы глупо. Не жалею. Но и повторить не особо стремлюсь.))

---

День расчерчен буквально по минутам от 6.30 до 20.00... Не буду грузить подробностями, просто скажу, что времени на инет у меня нет и в ближайшую неделю не будет. Так что и дневник, и форум временно отложены до лучших времен. Ну разве что можете меня выцепить в аське. Если повезет. ^^

А вообще... Народ, всех люблю, всем удачи. Вернувшись, надеюсь увидеть кучу творческих постов и не только.

---

Жаль вчера не получилось написать, пока воспоминания ещё были живы. Но...всё же попытаюсь.
Одна безумно умная женщина, а именно Наталья Александровна, сказала вчера офигительно простую, но точную фразу: "Когда человек становится тебе ближе, чем просто прохожий, знакомый, ты начинаешь от него ждать другого отношения". Если кратко говорить то, более близкого, в чем-то обязательного, когда как на деле, он ничего тебе был не должен тогда и ничего не должен сейчас.
Я понимала это, но не воспринимала. А вчера, пока она рассказывала и приводила примеры, приняла. Я считала, что если изменить отношение к кому-то на более спокойное, это приведет к отчужденности. Возможно, недопониманиям. Если понять и принять, что тебе ничего не должны, это будет...холодно. А по факту, это будет просто честнее.
То есть... У каждого человека есть, образно предположим, своё личное пространство "для себя". Там, где он обдумывает и решает личные для себя вопросы. Он может близко подпустить тебя к этой границе, но не внутрь. Потому что это будет...ущемлением...личной свободы. Отчасти. Ты можешь высказать своё мнение по тем или иным вопросам, но ты не можешь попросить сделать так, как хочется тебе.
Я думаю, что на решения близких тебе людей, ничего и в первую очередь ты сам влиять не должны. Можно конечно сказать, что из-за свободы выбора, прав и тэ.дэ., но всё это следгка не то. Я бы сказала, что не влиять на решение надо по другой причине... Грубый пример, но ясный: если под твоим влиянием человек решит остаться с тобой...ты поверишь? Ты долго будешь счастлив от этого? Я - нет. Потому что буду терзаться мыслью, что остались из-за моей просьбы, а не потому что самому хотелось быть рядом. Так и в других вопросах.
Да и...у каждого есть своё право, на этот раз слегка в другом смысле, делать то, что хочется и нравится, и необходимо в данный момент. Твои...желания при этом не имеют значения. Как сказала Наталья Александровна "А ты кто?". Чтобы просить. Как-то влиять.

*махнула рукой* Ладно, я сбилась с мысли...просто по факту: не требовать от людей то, что они тебе не должны, даже если по каким-то своим мыслям в голове, ты считал иначе.